Наследство Карны
Шрифт:
Парень умер на руках у Вениамина. Он был единственным сыном вдовы, которая работала у Фомы на вялении рыбы. Вениамин остался с ней до вечера.
Женщина тупо смотрела вдаль. Иногда ее бил озноб. Потом она успокаивалась и снова сидела неподвижно с пустым выражением лица и сухими глазами.
— Я дам тебе снотворного, чтобы ты заснула, — сказал Вениамин и вспомнил, что последний раз говорил эти слова Ханне.
Женщина не ответила ему.
— Постарайся… поплачь… Надо поплакать. — Он заботливо
Но она была вне досягаемости. Ее дочь, напротив, громко рыдала. Пришла соседка. Она обмыла покойника, обрядила его и ушла.
Из-под савана виднелись только босые ноги да светлые вьющиеся волосы.
Вениамин снова был в Дюббеле. Все стихло. Пушки. Приказы. Крики. Солдаты, зовущие маму. Брань. Запах запекшейся крови. Карна сидела, прижав к груди голову молодого солдата. Просто была с ним. Как и он сейчас здесь.
На обратном пути не существовало ничего, кроме моря, солнца и его самого. Чистого, соленого запаха. Смолы на белых и зеленых досках. Ветра не было, и ему пришлось взяться за весла. Это помогло.
Анна сидела у пианино, на его крышке лежали раскрытые ноты.
Динины ноты. Их нашла Ханна. Вениамин подумал, что ему самому следовало найти их задолго до приезда Анны. Как и позаботиться о том, чтобы инструмент был настроен.
Женщины склонились над нотами. Их головы и руки почти касались друг друга. Вениамину стало не по себе.
Но его состояние объяснялось скорее видом парня, завернутого в саван.
— Я знаю, кто мог бы настроить пианино. Вернее, его знает мой знакомый…
Миндалевидные глаза Ханны прятались в тени. Но Вениамин чувствовал, что она наблюдает за ним. Она слышала, как он вошел. Когда Анна тоже увидела Вениамина, Ханна уже не могла притворяться, что не видит его.
— Добрый вечер! Ну что, доктор помог больному? — шутливо спросила она и, протянув руки, пошла ему навстречу.
Зачем это? Ведь она никогда так не встречала его!
— Я бы не сказал, — буркнул он и словно невзначай обошел Ханну. Почему он избегает ее? Он почувствовал, что она так и подумала: почему он избегает меня?
— Давайте откроем окно, вечер такой теплый. — Он сел.
Ханна открыла окно.
— Как себя чувствует больной? — спросила Анна и сложила ноты в стопку.
— Он умер.
В комнате воцарилась липкая тишина.
Он кашлянул, раскурил трубку и оглянулся в поисках газеты.
— Боже мой! — воскликнула Ханна.
Анна промолчала. Но Вениамин чувствовал на себе ее взгляд.
— Ты не смог помочь ему?
Вениамин знал, что, не будь здесь Анны, Ханна не стала бы донимать его такими вопросами. Она играла роль легкомысленной дурочки. Зачем? У Анны могло сложиться о ней превратное мнение.
Он заметил, что и сам играет роль этакого надменного человека, который не воспринимает всерьез своих собеседниц.
— Нет, Ханна, не смог.
Холодный, немного насмешливый тон. Он никогда не говорил с Ханной таким тоном.
Она вышла в коридор, но тут же вернулась. Поискала что-то на столе. Сделала вид, будто искала газету, которую тут же протянула Вениамину.
Он смотрел в сторону и не взял газету.
— Ханна знает человека, который мог бы настроить пианино, — услыхал он голос Анны.
— Правда? Кто же это?
— Вилфред… Олаисен…
— Я не знал, что Олаисен обладает также и музыкальным слухом, — перебил он Ханну и почувствовал на себе взгляды обеих женщин.
— У него сейчас гостит его знакомый из Трондхейма, он настройщик, — безразлично сказала Ханна. Слишком безразлично.
— Прекрасно, — деловито проговорил Вениамин.
— Удачное совпадение, — заметила Анна.
— Ханна, пригласи к нам их обоих. Устроим обед, пока Анна еще здесь.
Он встал за газетой и снова сел. Вызывающе зашелестел страницами, но не мог прочитать ни слова.
— Когда? — тихо спросила Ханна.
— Когда хочешь. Чем раньше, тем лучше.
— В субботу?
Ханна вопросительно смотрела то на Анну, то на Вениамина.
— Прекрасно, пусть будет в субботу! — решил Вениамин.
Анна положила на пианино стопку нот.
— Твоя мать все это играла?
— Да, и не только это. Она чаще играла на виолончели… Только, наверное, те ноты она забрала с собой.
Он встал и бросил газету:
— Ну что, Анна, тебе было скучно в этом забытом Богом краю?
— Нисколько. В Рейнснесе очень красиво и интересно. Мне жалко, что я не живописец. Здесь такой необычный свет.
Позже Ханна ушла с Исааком к Стине, и Вениамин вздохнул с облегчением, но тут Анна сказала:
— Вы так близки, что Ханна все от тебя терпит?
— Что она терпит?
— Ты ее унижаешь.
— Я ее не унижаю.
— Унижаешь и знаешь это.
Вениамин промолчал. Ханна добилась своего. Он вел себя так, что уже не нравился Анне. Через мгновение он сообразил, что виновата не Ханна, а он сам!
— Сам не знаю, что на меня нашло. Наверное, из-за смерти этого парня, — пробормотал он, и ему стало стыдно за свое извинение.
Больше Анна ничего не сказала. Она стояла у открытого окна.
Он смотрел на мягкие линии ее спины.
Они поехали с Андерсом в Страндстедет, Ханна играла роль хозяйки. Она все знала про всех. Рассказывала смешные истории, не спускала глаз с детей и подтрунивала над Андерсом и его расходами. Ведьма!