Наследство последнего императора. 1-я книга (II)
Шрифт:
– Василий Васильевич. Дорогой товарищ красный Ник Картер! 16 – сказала Новосильцева. – Разве в чинах дело! Значит, есть еще более важная цель, более серьезные намерения, в которые начальство ваше не сочло необходимым вас посвящать. Вариантов могут быть десятки. Главный итог – не льстите себе понапрасну, что именно вам совдепы поручили съездить за Романовыми потому, что вы самый достойный.
– Разве я похож не человека, который может так о себе думать? – усмехнулся Яковлев.
16
Герой
– Похожи, похожи… – иронически подтвердила Новосильцева. – Только за собой не замечаете.
– Хм. Я был о себе лучшего мнения.
– Вот-вот! Вы только что еще раз подтвердили мою мысль! – засмеялась она. – Но не надо огорчаться. Сейчас важно то, что мы установили с большой степенью вероятности: на деле вам поручено не Романовых спасать, а стать прикрытием чего-то другого, о чём вам знать не положено. Так что мы с вами должны исходить из самого худшего.
– Не могу поверить… – признался Яковлев. – Даже ничего разумного в голову не приходит.
Комиссар тяжело вздохнул и еще раз перечитал шифровку.
– Больше всего на свете, Евдокия Федоровна, – с горечью произнес он, – я всегда боялся и по-прежнему боюсь только одного: предательства. Против предательства пока не придумано средства.
Он надолго замолчал, прислушиваясь к стуку колес на стрелках. Потом решительно сказал:
– Сейчас же по прибытии запрошу Свердлова и потребую объяснений.
– Ни в коем случае! – возразила Новосильцева. – Это будет непоправимой ошибкой.
– Отчего же вы так уверены?
– Противник или антагонист, если угодно, никогда не должен знать, какой информацией вы располагаете.
Яковлев слушал ее с удовольствием, как учитель слушает любимого ученика на экзамене.
– Второе: вы уверены, что телеграмма исходит от Свердлова? Нет, не уверены. Но если втянетесь сейчас в выяснение отношений, в спор, в расследование, да еще на таком расстоянии от Москвы, то так или иначе откроетесь и станете мишенью. После чего я за нас с вами не дам и гроша. Вы не только себя выдадите. Уничтожите собственного агента – очень ценного, как я понимаю.
– И что же вы предлагаете? – спросил Яковлев.
– Вести себя так, будто вам ничего не известно. И ваш, точнее уже, наш противник себя обнаружит. И непременно подставит голову.
– Разумно, – согласился Яковлев, – но…
– Не перебивайте даму! – повысила голос Новосильцева. – Кроме того, следует иметь в виду и такой вариант: ведь телеграмма пришла от вашего агента-телеграфиста. Он и есть предатель. Или же, как минимум, провокатор.
– Нет-нет! – возразил Яковлев. – Это очень надежный товарищ, многократно проверенный!
Она снисходительно усмехнулась и произнесла тоном строгой, но справедливой учительницы:
– Христос, товарищ комиссар, тоже всем своим апостолам верил.
Комиссар вытащил из кармана трубку, стал ее набивать, но зажечь не успел. Послышалось шипение сжатого воздуха и скрип пневматических тормозов.
– Кажется, приехали, – сказал Яковлев, посмотрев в окно.
На станцию Екатеринбург-I бронепоезд пришел ровно в девять часов, и комиссар приказал тут же подсоединиться к телефонной линии.
– Местный совдеп на проводе, – доложил через полчаса связист.
Из новых градоначальников никого еще не было на месте. Коротко переговорив по телефону с дежурным Уралсовета, Яковлев зашел в салон Новосильцевой.
– Мне хотелось бы, чтобы мы пошли на переговоры вместе, – сказал он. – Хочу самым циничным образом использовать ваше очарование для достижения собственных целей. Наука давно установила, что присутствие таких хорошеньких женщин, как вы, осложняет переговоры для одной стороны и облегчает для другой.
– Этому нас в разведупре тоже учили.
– Замечательно! – обрадовался комиссар Яковлев. – Значит, на вас можно надеяться как на профессиональную… – он запнулся, подыскивая слово.
– Ну, договаривайте, смелее! – подбодрила его Новосильцева. – Как на профессионалку из «Мулен-Руж», Рёпердамм, Сохо 17 . Так?
Яковлев только развел руками.
– Удивительным качеством вы обладаете, Глафира Васильевна! – сказал он. – С вами совершенно не хочется вступать в дискуссии или оспаривать вашу правоту. Ну что мне ответить? Вы все знаете лучше меня. Но если говорить серьезно, то вы мне нужны не за этим. Здешние партийные товарищи – народ суровый. Даже Мата Хари никого из них не смогла бы соблазнить. Так что вы мне нужны не как соблазнительница, а как консультант, а может, и как свидетель.
17
Злачные места Парижа, Гамбурга и Лондона с множеством борделей.
– Вы что же, Василий Васильевич, – спросила она, – обыск у них собираетесь провести? Изымать краденое? Или допрашивать с пристрастием? Тогда ясно: вам нужны понятые. Но здесь-то я зачем? Я не отказываюсь – вы сейчас мой начальник, со всеми вытекающими последствиями. И я сама согласилась вам подчиняться, – поспешила добавить она. – И все-таки хотелось бы знать.
– Вы мне нужны там не как боевая единица, а как свидетель, – повторил Яковлев.
– Свидетель чего?
– Всё поймете на месте – вы кадровый разведчик и учить вас ничему не надо. С нами пойдет Павел Митрофанович. Кроме того, я знаю, что вы отличный стрелок. И это ваше искусство тоже может понадобиться.
– Так что же вы все-таки задумали?
– Все ваши соображения насчет двойной игры я считаю вполне обоснованными, а ваши умозаключения безупречными, с позиции школьной логики. Но я хочу, тем не менее, сделать одну совершенно нелогичную вещь. Не могу объяснить, но интуиция подсказывает, что именно ее следует предпринять.
– Что же?
– Что-то вроде очной ставки.
– Не советую. Категорически не советую! – заявила Новосильцева. – Впрочем, принимать решение – ваше право.
<