Наследство старого вора
Шрифт:
– Он может, - кивнул Дамбер, - Бернштейна помнишь? Он теперь на дне озера Эри. Может быть, лет этак через пятьдесят тысяч его найдут и будут удивляться - какие интересные похоронные обычаи были в древние времена.
– Кончай зубы скалить, - поморщился Грин, - Шервуд ведь не шутил, сам знаешь.
– Знаю, - кивнул Дамбер, - поэтому завтра приступаем к плану «Б».
ЭПИЛОГ
Было раннее утро.
Солнце взошло не более часа назад, и его пока еще холодные лучи скользили по воде, отражались от ее зыбкой поверхности и улетали обратно в космос…
Свинцовые воды Финского залива расступились, и на поверхности показалась покрытая облупившейся краской и ржавчиной рубка подводной лодки. На ней славянским шрифтом было написано «Садко». Когда лодка показалась над водой во всю длину, люк со скрипом открылся, и на крышу рубки выбрались двое морских офицеров.
Держась за ограждение, офицеры оглядели горизонт, и один из них, немолодой седой мичман, глубоко вдохнув пахнущий водой воздух, сказал:
– Да, Николай Сергеевич, свежий воздух - это вещь.
Николай Сергеевич, имевший на плечах погоны капитана второго ранга, тоже сильно потянул носом и кивнул:
– Так точно, Исидор Дунканович, тут я не могу не согласиться с вами. Вот только голова… Ей-богу, будто в ней тонна балласта.
– Не говорите, Николай Сергеевич, - горестно покачал головой мичман, - и у меня тоже. Так, может, это… Как думаете?
Кап- два нахмурился, потом побарабанил пальцами по ограждению и решительно сказал:
– Вы, Исидор Дунканович, как всегда, правы. Не возражаю.
Мичман нагнулся к открытому люку и вяло крикнул:
– Тенгизов, ко мне!
Через несколько секунд из люка показалась чернявая голова, и старший матрос Сеймурат Тенгизов лихо доложил:
– Товарищ мичман, старший…
– Отставить, - прервал его мичман, - иди в мою каюту, там возьмешь сам знаешь где. И неси сюда.
– Есть, - с некоторой долей фамильярности ответил Тенгизов и скрылся в люке.
Капитан второго ранга посмотрел ему вслед и сказал:
– Икак только вы ему доверяете? У него же на морде написано: «жулик».
– Лучше свой жулик, чем чужой честный, - резонно ответил мичман, - а кроме того, он не пьет.
– Вообще не пьет?
– удивился Николай Сергеевич.
– Так точно, - кивнул мичман, - зато он прекрасно управляется с этим стадом.
– Вот уж тут полностью с вами согласен, - ответил капитан второго ранга, нетерпеливо поглядывая на открытый люк, - такого быдла давно не приходило. Этот призыв - просто какая-то кара небесная. Ну бывают новобранцы тупые, я понимаю… Но в этот раз - действительно стадо, да и только.
– А скажите, Николай Сергеевич, если, конечно, это не секрет, это правда, что вас перевели сюда за… Ну, за ошибку при стрельбе?
– А… - офицер махнул рукой.
– Какой уж там секрет, если эту историю по всему Северному флоту как анекдот рассказывают!
В это время из люка вынырнул укротитель тупых новобранцев Тенгизов, который бережно держал в руке нечто завернутое в старую тельняшку. Передав сверток мичману, он небрежно козырнул и собрался уже исчезнуть в люке, но мичман остановил его вопросом:
– Ну как там наше стадо? Тенгизов пожал плечами и ответил:
– Как обычно. Стадо - оно стадо и есть. Спят.
– Да… - мичман кивнул.
– Можешь идти.
Тенгизов провалился в люк, а мичман Исидор Дунканович развернул тельняшку, и в его руке оказалась бутылка коньяка.
– Ну что, Николай Сергеич, - сказал он с некоторым оживлением, - полечимся?
– Таких, как мы, только деревянный бушлат вылечит, - ответил кап-два, - однако полечимся. Дали-то мы вчера ничего…
– Нормально дали, по-флотски, - сказал мичман, - у меня до сих пор руки слабые.
Он сорвал с горлышка бутылки желтый жестяной колпачок и сказал:
– Придется из горла. Прошу вас.
И мичман протянул бутылку старшему офицеру.
Кивнув, тот приложился к горлышку и с поистине морской точностью отпил ровно сто граммов. Передав бутылку мичману, он вытер рот рукой и прокомментировал:
– Первая колом, вторая, надеюсь, соколом пролетит.
Мичман, тоже отпив ровно сто граммов, даже не поморщился и ответил:
– Ау меня и первая нормально прошла.
Моряки закурили, и, почувствовав, как живительный огонь разгорается в груди, старший офицер сказал:
– Да… Весь Северный флот… А ведь могло быть и хуже. Если бы старлей ошибся тогда еще чуть-чуть, от флагмана бы только одни адмиральские фуражки на поверхности остались. Ракетный залп - это вам не четыреста пятьдесят граммов изюму… И ведь там все руководство флота было. Как вспомню - так мороз по коже… Дайте-ка мне еще.