Наследство старого вора
Шрифт:
Мичман протянул ему бутылку, и старший офицер выпил еще ровно сто граммов.
– Бр-р-р…Однако полегчало, - сказал он, - ну а вас за что сюда послали?
– Меня-то?
– мичман тоже приложился к бутылке.
– А за обычные мичманские дела. Сами знаете - обмундирование, первый срок, второй срок, туда-сюда… Главное - наверху так воруют, что мама не горюй, и все сходит с рук. А если бедный мичман проколется - то уж ему спуску не будет.
– Ну, это уж как всегда, - развел руками старший офицер, - что позволено Юпитеру, не позволено быку. По себе знаю. У меня ведь раньше три звезды было, а теперь - только две…
– Да-а-а… - мичман поболтал бутылку и сказал:
– Ну что, Николай Сергеевич, прикончим ее? А потом Тенгизов еще принесет.
– Я вот все думаю, - старший офицер хитро посмотрел на мичмана, - сколько у вас там в запасе коньяка имеется?
– На полгода автономного плавания хватит, - гордо ответил мичман.
– Дау нас столько солярки нет!
– изумился старший офицер.
– Ну, придется тогда на коньяке.
– Эх, повезло мне с мичманом!
– довольно сказал старший офицер и, отпив ровно половину того, что оставалось в бутылке, протянул ее мичману.
– Будьте здоровы, - кивнул мичман, одним глотком прикончил коньяк и швырнул бутылку далеко в воду.
Проводив ее взглядом, старший офицер достал сигареты и протянул пачку мичману:
– Угощайтесь, Исидор Дунканович.
– Благодарствуйте, - ответил мичман и взял сигарету.
Закурив, они посмотрели на освещенный низким утренним солнцем балтийский горизонт новыми глазами, и мичман, улыбнувшись, сказал:
– Жить - хорошо.
– А жить хорошо - еще лучше, - подхватил старший офицер.
– Понял, - кивнул мичман и повернулся к люку, чтобы позвать старшего матроса Тенгизова.
– Исидор Дунканович!
– окликнул его старший офицер.
– Слушаю вас!
– доброжелательно отозвался мичман.
– Посмотрите вон там… Я без очков не разгляжу. Что это там блестит?
– Где?
– мичман повернулся к Николаю Сергеевичу.
– Там, ближе к носу, по левому борту.
– Точно, - мичман прищурился, - блестит что-то… Сейчас узнаем.
Он повернулся клюку и крикнул бодрым коньячным голосом:
– Тенгизов!
Из люка, как чертик из табакерки, выскочил старший матрос Тенгизов.
Увидев, что начальство уже поправилось и находится в благодушном расположении духа, он слегка отошел от устава и сказал:
– Звали, Исидор Дунканович?
– А ну-ка, - мичман ткнул пальцем в сторону носа лодки, - видишь, там блестит что-то?
Тенгизов пригляделся и ответил:
– Вижу.
– Принеси, - коротко распорядился старший офицер.
– Слушаюсь!
– ответил Тенгизов и, ловко хватаясь за кривые и ржавые скобы трапа, приваренные к обшивке рубки, спустился на палубу.
Дойдя до того места, где находился заинтересовавший начальство объект, он встал на колени и, вытянув руку, схватил что-то, блеснувшее в лучах солнца.
– Есть!
– крикнул он и торопливо пошел к рубке.
Поднявшись на площадку, он протянул находку мичману и сказал:
– За болт зацепился. Цепочкой. Мичман кивнул и ответил: -Молодец. Ты, это… Принеси-ка нам еще.
– Слушаюсь, - ответил Тенгизов и нырнул в люк.
Мичман держал в руках плоский овальный медальон на цепочке и с интересом разглядывал его.
– Серебряный, - тоном знатока сказал он.
– Да, - согласился старший офицер, - старинный. Ну-ка, что там написано?
Шевеля губами, он стал читать надпись.
– Вот черт, - нахмурился он, - это по латыни. Я тут только одно слово знаю - «Lupus».
Мичман хмыкнул:
– И буква «S» перевернута. Как русское «г».
– Да, - старший офицер усмехнулся, - гравер маху дал.
Мичман нажал на защелку, и медальон открылся.
– Смотрите, Николай Сергеевич, тут вроде какая-то схема!
– Похоже… - кивнул старший офицер.
В это время Тенгизов принес еще одну бутылку коньяка, завернутую в тельняшку, и мичман, убрав находку в карман, оживился.
– Ну что, Николай Сергеевич, раздавим пузырек и приступим к дрессировке тупых новобранцев?
– Такова наша селяви, - философски ответил старший офицер и вздохнул, - открывайте, голубчик, не тяните…