Насмешка
Шрифт:
Более того, Ренваль хотел стереть с лица земли бойку и скорую на ответ Лиаль Магинбьорн. Лаисса Лиаль Ренваль должна была стать тихой и безответной тенью. Сломанные игрушки не вызывают интереса. Они никому не нужны, даже своему хозяину. Как только супруга лишится лоска своей живости, ее муж лишится интереса к ней. Когда из глаз благородной лаиссы исчезнет блеск и все те чувства, которые переполняют ее, когда там останется лишь слепая покорность и равнодушие, тогда он воспользуется своим правом мужа, не ища наслаждения, лишь исполнит обязанность для зачатия наследника. Пока же лаисса будет артачиться, супруг будет ломать ее словом и делом.
На мгновение Ренваля ослепила мысль, что он мстит невиновной, что наказывает ее за то, что случилось когда-то, когда Лиаль была еще младенцем. А вместе с ней наказывает и себя за ту страсть, что все еще приносила боль и отчаяние потому, что даже спустя столько лет, он все еще помнил о другой лаиссе Ренваль, по-настоящему любимой и желанной, но так и не оценившей его любви. Но, мотнув головой, Ландар отогнал все эти мысли. Это всего лишь горький опыт, который он учел и теперь не допустит прежних ошибок. Ландар приобрел себе новую жену, и она будет такой, какой он хочет ее видеть. Только и всего. Только и всего…
Ответом на его слова стала выходка супруги, взбесившая ласса еще больше. Из замка лаисса Ренваль вышла в сопровождении служанки и барда, несшего лютню и узелок с вещами. Наместник проследил, как приближается его жена в сопровождении своей маленькой свиты, затем преградил ей путь и спросил, указывая на барда:
— Это к чему?
— Лиот едет с нами, — ответила Лиа. — Мой дорогой, вы будете заняты при дворе, в дороге мне придется прятаться, дабы не оскорблять вашего взора и взора случайных встречных благородных лассов и лаисс. И уж коли я заложник навета, то оставьте мне хотя бы одно развлечения — песни барда. Вы позволили Лиоту развлекать меня в замке, стало быть, я могу рассчитывать на то, что и в дороге вы не откажете вашей супруге в такой малости. Или же и это задевает вашу честь? — с нажимом спросила Лиаль и чуть поморщилась, погладив запястье, где красовался синяк по форме схватившей ее ладони, когда наместник выкинул супругу из кровати.
Ренваль почувствовал укол совести, глядя на столь уродливый браслет. Вина за несдержанность вновь напомнила о себе, и мужчина махнул рукой, как бы говоря: «Нечистый с вами, пусть едет». Затем помог Лиаль сесть в возок. Уже выезжая из ворот, ласс вдруг осознал, что лаисса обвела его вокруг пальца, дернув за необходимые ниточки. Припомнила оскорбление, посадила рядом с собой мужчину, ловко обойдя возможную ревность мужа, поминанием скуки, уединения и одобрение на присутствии барда в замке. Но там же куча слуг, а в возке?! Всего одна служанка, которая может стать слепа и нема, если ей прикажут или подкупят. И все это было приправлено искусным использованием раскаяния наместника, которое он сам же и показал. Мерзавка!
— Стоять! — заорал Ренваль, но тут же подумал, как будет выглядеть в глазах своих воинов, когда закатит скандал жене и вытащит простолюдина, присутствие которого сам же и разрешил. — Вперед, — глухо произнес наместник, возобновляя путь.
Плутовка! Хитрая бестия! И ведь знала, что он все поймет, но воспротивиться уже не посмеет, дабы не стать самому посмешищем. Одно дело кидаться на жену, притащившую в замок ласса, другое — ревновать к смерду! Ничего-о, дорога долгая, жизнь длинная. Еще посмотрим, кто господин, а кто зарвавшаяся девка из рода мелкопоместного дворянчика…
Расплата за хитрость наступила на второй день пути. Отряд наместника остановился в замке одного из мелкопоместных лассов. Ворота Ренвалю открыли, как только прокричали его имя. Въехав во двор, Ландар подошел к возку, помогая супруге выбраться наружу. На ее лице была надета вуаль, скрывшая Лиаль от посторонних взоров. Удовлетворенно хмыкнув, наместник повел ее в распахнувшиеся двери замка. Слуги склонились в низком поклоне, пропуская высокородную чету. Впрочем, имя спутницы ласса все еще не было известно, и ее таинственность вызывала живейший интерес.
Ласса Ренваля встречал хозяин замка. Он поклонился наместнику, выражая свое почтение, после скользнул взглядом по Лиаль, но спрашивать имени не посмел, мало ли с кем решит путешествовать благородный ласс. Однако не мог не спросить:
— Ласс Ренваль, покои готовить отдельные?
— Нет, — качнул головой Ландар. — Мы будем ночевать в одних покоях.
Хозяин замка кивнул, но еще пристальней взглянул на незнакомку под вуалью. Немного подумав, мужчина решился задать следующий вопрос, надеясь, что он прольет свет на личность женщины, так же не спешившей представляться.
— Как здоровье лаиссы Ренваль? — учтиво спросил ласс. — Она осталась в замке?
Наместник тут же остановился, приобнял свою спутницу и развернулся вместе с ней к хозяину замка. На лице Ренваля расцвела привычная ему хищная улыбка.
— А ежели лаисса Ренваль и осталась в замке, вы осудите меня, ласс Гальдар?
— Ну что вы, — мужчина склонил голову. — Ни в коем случае. Коли уж Святые были столь суровы с вами, то кто же осудит мужчину за то, что не хранит верность распутнице. Ваша доброта и без того безгранична, ласс Ренваль. Вы терпите недостойную дрянь рядом с собой, оставаясь ей мужем.
— Нас связал обряд, куда же теперь денешься, — вздохнул наместник. — Эта женщина мне супруга, и, хвала Святым, свое предназначение исполнит.
— Сочувствую вам, ласс Ренваль, и восхищаюсь вашим великодушием, — снова поклонился хозяин замка.
— Благодарю, мой дорогой ласс, — уже более мягко улыбнулся Ландар.
Лиаль закусила губу, чтобы удержать гневную речь и слезы обиды, уже повисшие на ресницах.
— Однако же, — решился продолжить беседу Гальдар, — мне искренне жаль род Магинбьорн. Позор лаиссы лег пятном на их честь. Молодому лассу Магинбьорну теперь вряд ли удастся подыскать себе невесту среди благородных семейств, кто захочет родниться с теми, кто покрыт такой грязью. Род, имеющий древние корни, теперь прервется. Бастарду не носить имени рода, да и вряд ли молодому Магинбьорну захочется стать посмешищем, связавшись с простолюдинкой от отчаяния.
— А вы не допускали мысли, что братец мог стать наперсником своей сестры, ведь он всегда потворствовал ей, — сухо ответил Ландар, так и не простивший Ригнарда за попытку выкрасть Лиаль со свадьбы, да и за всю его помощь до свадьбы. — Быть может, он и помогал мужчинам проникать в опочивальню сестры…
— Оу, — ласс со священным ужасом взглянул на наместника. — Неужто такое возможно?
— Вы еще скажите, ласс Ренваль, что Ригнард брал с тех мужчин денег, род ведь не богат, — язвительно воскликнула Лиаль, не сдержавшись.