Настенька
Шрифт:
– Хоть какая-то от тебя польза по хозяйству будет, — ворчал он на меня.
Я не сопротивлялась, так как понимала справедливость его слов. От меня и правда в хозяйстве было толка мало.
Вот и сегодня я несколько часов потратила на сбор ягод. Сама наелась досыта сладкой лесной земляники, и домой принесу не мало. А там уж Казимир её засушит, он знает как. Так что ни ягодка не пропадёт.
Помимо ягод, которые я аккуратно несла в небольшом берестяном коробе за спиной, моей сегодняшней добычей стало несколько больших связок цветущего Иван-чая, из которого после сушки и ферментации получится отличный чай. А так как чаёвничать
И вот с помощью этого не хитрого растения, которого было в изобилие на полях и лугах, я могла вылечить много недугов. Но проблема заключалась в том, что особую лечебную, я бы даже сказала магическую, силу это растение набирало в последние дни перед летним солнцестоянием, а по-простому перед праздником Ивана Купалы. И это касалось не только иван-чая, но и многих других полезных трав.
День Купалы наступил довольно быстро, и на этот день у меня было намечено множество дел, так как он действительно был не простым.
Это был тот самый день, один из немногих редких в году, когда природа делилась своей силой, творились невероятные вещи, происходило удивительное волшебство. И почувствовать это могли немногие, и я была в их числе, очевидно в силу своей ведьминской природы.
В ночь на Ивана Купалу совершалось много различных обрядов, в том числе и обручальных. Молодые незамужние девушки гадали на суженого, плели венки, омывались росой, холостые парни разжигали вдоль водоёмов костры, а замужние женщины и мужчины накрывали рядом прямо на земле небольшие столы с простым незатейливым угощением. Если у девушки имелся суженый, то счастливые парочки прыгали через костёр, взявшись за руки. В эту ночь проводились массовые купания, так как считалось, что именно в этот день из рек выходила вся нечисть, поэтому вплоть до Ильина дня можно было купаться без всяких опасений. Кроме этого, старики сказывали, что вода в ночь на Купалу наделялась особыми живительными и магическими свойствами.
Да, в эту ночь могли происходить совершенно невероятные вещи. В книге покойницы Ядвиги было сказано, что в этот день вода могла «дружить» с огнём, поэтому костры и разводились именно рядом реками и озёрами, и жглись они с самого вечера и до раннего утра. Молодёжь и дети прыгали через костры, устраивали шумные весёлые игры: бегали наперегонки и играли в горелки. Девушки и парни, взявшись за руки, прыгали попарно через огонь. Обычно это делали уже сговорившиеся парочки. И если их руки во время прыжка оставались сцепленными, не разъединялись, то считалось, что этим молодым сопутствовала
Костры поддерживали до самого утра. Это было важным обязательным обрядом всего праздника, так как утром молодые жены брали этот огонь или жаркие угольки в свои избы, чтобы положить в семейный очаг.
Помимо этого, Матрёна мне сказывала, что было поверье, согласно которому только один раз в году, в ночь на Ивана Купалу цветёт папоротник. И тот, кто его найдет и сорвёт, станет прозорливым, сможет понимать язык животных и повелевать ими, видеть клады и схроны в земле, владеть нечистыми духами и силами.
Лично я во всё это не то чтобы не верила совсем, но относилась с небольшим скептицизмом. Хоть я и сама являлась ведьмой, но всё же образ мыслей деловой практичной женщины из прошлой жизни не до конца ещё покинул меня. И по этой причине, когда все мои подруги усиленно готовились к празднику, надевая лучшие сарафаны, и вплетая в волосы самые яркие свои ленты, готовя угощения и собирая снедь, я в это время занималась своими обычными делами, не считая нужным как-то прихорашиваться или готовиться.
– Ну ты вообще, - многозначительно выдохнула взбудораженная Лиза, когда забежала за мной и окинула недовольным взглядом мой скромный наряд.
На мне сегодня красовался один из моих обычных льняных сарафанов с небольшой отделкой из вышитой тесьмы. В волосах и на лбу была всего лишь одна лента, правда ярко-синего цвета, который так сильно подчёркивал цвет моих необычных глаз.
– Ну что же ты, подружка, - уныло окинула мой скромный сарафан Лизавета и покачала головой, - Даже к празднику не нарядишься?
– Незачем, - небрежно отмахнулась я, - Я - не завидная невеста, так что…
– Эх, зря ты себя в вековухи раньше срока записываешь, - снова покачала она головой, а затем внезапно оживилась и задорно поиграла бровями, - Про тебя Ванька уже дважды спрашивал.
Девушка хотела сказать ещё что-то, но подошедшие к нам Даша и Варя не дали ей возможности.
– Ну наконец-то! – возбуждённо воскликнула Варя, а Даша же ласково мне улыбнулась.
Гуляние началось, как здесь и водится, с угощений и распитием слабоалкогольных и не очень напитков возле расстеленных на полянке скатёрок с различной снедью. Парни жгли костры, девушки водили хороводы и плели венки. И конечно всё это сопровождалось пением.
– Побежали, Настя, цветы собирать, да венки плести, - подхватила меня под руку Лиза, - А то скоро парни горелки затеют, мы не поспеем к сроку.
Меня же накрыло некое чувство дежавю. Где-то всё это уже было. Снова венок, снова плести, вот только возлюбленного нет и скорее всего не будет. Некому будет этот веночек подарить.
За всеми этими мыслями я и не заметила, как руки сами нарвали небольшие цветочки, из которых я, к своему удивлению, довольно ловко и быстро сплела симпатичный такой веночек.
– Настя, что это? – настороженно смотрела Даша мне на колени, на которых в этот момент лежал уже мой законченный веночек.
– Венок, - ответила я, не понимая явного замешательства подруги.
– Я про цветы, - пояснила та, - Где ты их взяла?
И тут я поняла, что я и сама не знала когда и где успела нарвать такую красоту. Странное контрастное сочетание сине-фиолетового цвета и ярко-желтого в одном соцветии привлекало взгляд. Желтые трубчатые цветы, а над ними сине-фиолетовые кроющие листья — прицветники.