Настоящая фантастика – 2010
Шрифт:
То ли дело — «бесконечно быстрые» гравитоны Жени Райтмана! И пусть современная физика не может подтвердить их существование. Она ж и опровергнуть не может! Значит, всего делов — собрать аппарат, установить на космический корабль и отправить, например, к Луне. Еще лучше — к Марсу или Венере. Тем более схема аппарата не намного сложнее, чем радио Попова.
В общем, средства изыскали, лабораторию для Жени организовали. И приемник с передатчиком собрали. Естественно, прежде чем приемник в космос отправлять, его требовалось в родных стенах опробовать. На этом бравурные марши и умолкли.
Первооткрыватели эффекта не врали.
В космос наш гравитоприемник так и не полетел. И Райтман охладел к своему детищу. А когда вдруг пришло интересное предложение из Штатов, бросил все и уехал, особо не раздумывая. Покинутая создателем и вдохновителем «Лаборатория новых типов связи» начала хиреть, усыхать. На настоящий момент весь штат ее состоял из четырех человек. Завлаб, к.т.н. Скляров Николай Павлович, «Палыч», между своими. Или «Пузанок» — за глаза, разумеется. Человек ординарный, скучный и далеко не гениальный. Мэнээс Антон Нерлин, физик-теоретик, написавший лет пять назад диссертацию, не в пример скляровской, имеющую непосредственное отношение к науке. Но так и не защитившийся, по причине хронического отсутствия денег. Инженер-системотехник Слава Жуда, по совместительству просто инженер и просто техник широкого профиля, вплоть до «сан-» ведающий всем железом, числящимся на балансе лаборатории. И я, Сергей Ружицкий, инженер-программист, по совместительству — инженер по матобеспечению, по совместительству — лаборант…
…Я посмотрел на бесцельно теребящего компьютерную мышь Антона.
— И что нам теперь делать?
— Палыч сказал: «Не волнуйтесь, никого не уволят. Всех пристроят». Он, мол, договорился с начальством.
— «Пристроят», — саркастически хмыкнул я. И, помолчав, снова спросил: — А пока чем заниматься? До первого числа? Что с программой экспериментов делать?
Нерлин дернул плечом.
— По-моему, ему уже безразлично.
— А тебе? Тоже не веришь, что нам удастся получить стабильный сигнал?
— Если даже и удастся, что с того? Кто сказал, что это именно гравитационное взаимодействие? А если и так? Скорость гравитационного излучения равна скорости радиоволн, поэтому смысла в нашем передатчике нет никакого.
— Райтман считал иначе…
Антон скривился, будто уксуса попробовал.
— И где же он, этот Райтман? Тоже мне авторитет…
И опять замолчал. Поняв, что ответ на поставленный вопрос так и не получен, я спросил уже напрямую:
— Так мы сегодня работать будем? Или я зря с расчетами возился?
Антон перевел взгляд с меня на стоящий перед ним монитор компьютера.
— Что, и программу составил?
— Конечно. Не ждать же, пока вы с Пузанком набеседуетесь.
— Ну… тогда ладно. Давай еще пройдемся, напоследок.
Пятнадцать минут спустя напряженность
Огоньки не зажглись. Вероятно, и не зажгутся до завершения сегодняшней, последней, судя по всему, серии тестов. Эта тайна Вселенной так и останется тайной… Во всяком случае, мне, Сергею Ружицкому, приложить руку к ее разгадке не суждено.
Я почти машинально встал и пошел к цилиндру резонатора. Там, внутри, мощное магнитное поле заставляет вибрировать атомы-узлы кристаллической решетки половинки монокристалла. И атомы второй половинки, отсеченной лучом лазера, но «помнящей» о своей цельности, ощущают эту дрожь. Я зажмурился, стараясь мысленно увидеть эти две половинки, то ли отделенные друг от друга, то ли нет. И увидел…
Нет, не две половинки миниатюрного кристаллика. Взгляд! Черное пламя пылало в смотрящей на меня паре бездонных глаз!
— О! Ты откуда тут взялся, дядя?
Я удивленно открыл глаза. Жуда сидел прямо передо мной, таращась через плечо.
— Как зашел, что я не услышал?
— Я?! Это ты как…
И осекся. Славик имел полное право удивляться, в отличие от меня. Потому как сидел в своем «марсоходе», наблюдая за темными индикаторами гравитоприемника.
Я медленно огляделся по сторонам. Да, «марсоход». А несколько секунд назад я был в нашей лаборатории на седьмом этаже. Тьфу, ерунда! Разумеется, за несколько секунд я бы не успел спуститься. Зачем, кстати? Тоже ерунда — мало ли какая надобность возникла. А вот то, что мне память отшибло, — не ерунда. Совсем не ерунда.
— Не было сигнала? — спросил, чтоб хоть что-то спросить.
— Не-а. Да, может, еще запищит? Пару минут как начали.
— Пару минут?
До конца удивиться я не успел. На столике затрезвонил телефон. Жуда степенно поднял трубку.
— Да? Станция «Марс-1» на связи.
Антон на том конце провода кричал так, что и мне было слышно:
— Славка, срочно беги в лабораторию! Серега исчез!
— Как исчез? — Жуда хитро подмигнул мне.
— А так исчез! Стоял возле магниторезонатора и — бац! Пусто. Как и не было.
— Слушай, Антон, ты когда траву курить начал?
— Ты… Ты… Я серьезно!
Голос так дрожал, что чувствовалось — еще чуть, и заплачет. И Славика проняло.
— Ладно, успокойся. Серега здесь. Даю ему трубку.
— Серега?! — Мне пришлось резко отдернуть трубку от уха, чтоб не оглохнуть. — Это ты? Ты там?
— Ну да.
— Как ты там оказался?!
— А я знаю? Не помню я ничего, помрачнение какое-то. Слушай, Тоха, ты видел, как я из лаборатории выходил?
— Ты не выходил, ты исчез!.. А внизу, значит, появился. — Антон резко перешел с крика почти что на шепот.