Настоящая любовь Филиппе Берди
Шрифт:
«Почему ты не прочитал? Почему же ты не прочитал Филиппе? – спрашивала жена. – Неужели ты не хочешь знать?»
Выйти. Сбежать. Но тут же пожалел об этом. Что если там было о ребёнке или о том, что случилось? Вдруг там был ответ?
Следующую неделю Филиппе просидел дома. Он бездумно перелистывал каналы, ходил в одном и том же, в водолазке и джинсах Питера, на ночь не раздевался, а заворачивался в халат. Нужно было бы уже переодеться, прибраться и принять душ, но где взять сил? Его пугала мысль о том, чтобы снова заглянуть в шкаф и увидеть вещи жены. В прошлый раз он достал свитер, который всё ещё пах её духами и пролежал
В один из вечеров в дверь настойчиво позвонили. Филиппе никак не отреагировал на звук. Казалось, что это его не касалось. Трель звонка раздалась вновь. Тесси негромко тявкнула. Он тихонько подкрался к двери, чтобы посмотреть, кто решил его потревожить, но громко скрипнула половица.
– Берди? – незнакомый мужской голос по ту сторону звучал властно. – Филиппе Берди, это вы? Откройте, полиция.
Он посмотрел в глазок и увидел двух полицейских. Покорно отворил и впустил их. Не стал просить показать документы или спрашивать, имеют ли они право приходить к нему без предупреждения. “Ковёр испачкают”. Но и эта мысль не вызвала сильных эмоций, хуже его квартира уже вряд ли будет выглядеть.
– Филиппе Берди, мы вынуждены задержать вас по обвинению в убийстве Лии Монтгомери. Вы имеете… использовано… в суде.
– У меня больная собака, нужно позвонить сестре, чтобы она её навещала, – голос Филиппе был спокойным, бесцветным. «Скрутят?»
– Звонок вы можете сделать из участка, – грубо ответил один из них. Чем только не оправдывались те, кого они арестовывали, как только не умоляли, не забирать их. Он уже настолько привык быть с ними жёстким, что даже толком не понял просьбы, не стал вникать.
– Хорошо, тогда я готов идти, – Филиппе опустился на колено, чтобы погладить Тесси на прощание. Злой полицейский схватился за пистолет, а собака заскулила. – Не волнуйся, Софи присмотрит за тобой, – шепнул Филиппе, не замечая, что на него направлено оружие. Он спросил, есть ли у них ордер на обыск его квартиры, и получил положительный ответ. Удивился: “Прошло много времени. Если ничего не нашли при первых двух обысках, почему решили, что найдут что-то сейчас? Надеялись, что я расслабился?”
– Хорошо. Боюсь, что Тесси, моя собака, будет волноваться, – пояснил Филиппе. – Мой сосед Кристофер мог бы посидеть с ней, пока вы не закончите. Он живёт этажом выше.
– Не переживайте, мы не изверги и позаботимся о животном, – успокоил добрый полицейский.
В машине играла "Poets of the Fall – Sleep". Филиппе не знал, куда именно его везут, как долго он там пробудет – может, пару дней, а может, годы. Его мучили странные мысли: “Будут ли проверять на детекторе лжи? А если да, то какие вопросы зададут? Вскроют ли почту? Станут ли читать все эти ужасные письма, которые наверняка придут ещё. Я дам им пароль, если они всё это удалят. О, Тесси, главное, чтобы она окрепла. Может, стоит нанять платного адвоката? Софи будет волноваться”. Все эти мрачные мысли заставили Лию замолчать, а ведь она редко оставляла его.
Полицейские ехали молча. Давно они не встречали такой покладистости. Нет, конечно, не все убийцы были похожи на убийц, кроме самых отъявленных психов. Но им не верилось, что этот тихоня отравил беременную жену, да ещё в своём же баре. В воздухе витало такое горе, что страшно было лишний раз вдохнуть. Вдруг заразно? Им почему-то стало тяжело на душе. Поэтому они привезли его в участок, поскорее оформили бумаги и разъехались по домам. А засыпая, им привиделось, как Филиппе обнимает Тесси, шепчет о том, что всё будет хорошо. Но будет ли?
С Филиппе обращались вежливо, будто он снова держал в руках ту зелёную кружку «горечь-и-боль». Всё происходило как во сне: было сложно сосредоточиться, приходилось переспрашивать по нескольку раз. Ожидал, что за рассеянность придётся поплатиться, что вот-вот на него накричат или ударят, решив, что он издевается. Наконец, его отвели в камеру и оставили одного. Здесь было чисто, хоть и неуютно. Небольшая кровать со старым матрасом застелена тоненьким колючим одеялом. Одиночная камера, наглухо закрытая, с массивной дверью и маленьким окошком. Прошёлся по периметру.
“Как меня угораздило? – думал Филиппе. – Как хорошо, что бабушка и родители не дожили до этого момента. Почему я воображал себя лучше других? Относился к людям высокомерно, это казалось правильным, ведь я умнее. Да и как не смотреть сверху вниз, если я знал, как всё устроено и интересно рассказывал об этом. Как не зазнаться, когда студенты обожают, а лучшие учёные считают мои работы выдающимися. Чёрт возьми, я признан элитой научного мира. Да что там, мы с Лией были частью этого мира. Но нас больше нет. Её нет. Мне нравилось, рассказывая о себе в интервью, подчёркивать, что я из семьи риелторов, а, следовательно, о протекции и речи быть не может. Кем я мнил себя? Самоучкой, феноменом, талантом, гением? Фортуна не всегда была благосклонна, отбирала самых близких. Но я становился сильнее и думал, что уже ничего не страшно. Что я машина, сталь и кремень, вознесённый на вершину своими фанатами. Ошибочно полагая, что всё мирское не сможет меня сломать. Но ты смогла. Очищала меня как лук. Слой за слоем, смеясь и плача. И вот смотрите-ка, нашла мою душу, да ещё такую ранимую. То самое естество, без капли нарциссизма и надменности, умеющее любить в ответ. Ненавижу тебя за это. Если б ты не подобралась так близко, может, сейчас я бы не видел свет этой давно погасшей звезды, не мучился. Не слышал бы твой голос, этих ужасных “Приходи и спаси нас, пожалуйста, спаси нас”. Да, я виноват, но и ты виновата! Зачем ты сделала это? Зачем? Неужели не могла простить меня. Уйти, устроить скандал, истерику? Одним глотком убила нас троих. Филиппе Берди теперь другой человек, который не просчитал наперёд и больно упал. Кто я теперь? Кто я без тебя?»
И ответы, которые приходили на ум, пугали его. Он ударил кулаком стену со всей силы, осталась маленькая вмятина.
“Зачем ты так?” – спросила Лия.
Когда же Филиппе пустили к телефону, охранник намекнул ему, что если кто-то ещё раз попытается пробить стену, то пострадает не только рука, но и рёбра. Пришлось извиниться и заверить, что это больше не повторится.
– Софи? Алло, Софи? – голос его звучал глухо, словно пытался найти дорогу в темноте телефонных проводов.
– Это я, – поспешно отозвалась сестра. – Что-то случилось? Мне приехать?
– Да. Только не забудь свои ключи. Меня арестовали, поэтому тебе придётся остаться за старшую и приглядеть за Тесси. Пожалуйста, не оставляй собаку одну, её только недавно подлечили.
– Тебя арестовали?! Тесси болела? – заволновалась она.
– Ничего страшного, – он хотел успокоить сестру. – Но ей нельзя сейчас голодать. Звони в клинику, если что-то пойдёт не так. Забыл, как она называется. Кристофер знает. Ты знаешь Кристофера?