Настоящая любовь Филиппе Берди
Шрифт:
– Запишите эту процедуру на мой счёт. Я ведь уже заработал приличную скидку, верно? – Кристофер почувствовал себя героем и не собирался упускать шанс покрасоваться.
– Верно, – согласился врач, – а пока можете идти. На всякий случай, вот наша визитка, можете позвонить и справиться о её состоянии.
– Не хочу уходить, – Филиппе был настроен решительно. – Не хочу оставлять её. Я останусь.
– Но собака будет вместе с другими спокойными животными, которые отходят от наркоза и дежурным. Понимаете? – объяснил врач. – Беспокоиться сейчас не о чем, состояние стабильное.
– Я
– Филиппе, тебе стоит пойти домой, – Кристофер уже направился к выходу. – Они помогут ей. Заберёшь, когда она поправится. Пойдём.
– Все обращаются со мной как с душевнобольным! – взорвался Филиппе, даже голоса в голове поутихли. – Я не в порядке, но не болен, просто не хочу оставлять её одну.
Тут Кристофер вспомнил цвет пузырька от таблеток и осознал: «Снотворное, которое могло убить не только собаку, но и Филиппе. Зачем ему понадобились таблетки днём? Он держал ручку, а дверь была не заперта – тут явно что-то не так, – два и два сложились быстро, – и как же я сразу не догадался?»
– Да, тебе стоит остаться здесь, – Кристофер уже решил, что ему следует сделать. – Мне нужно отлучиться ненадолго. Я вернусь и принесу что-нибудь поесть, хорошо?
– Ты заедешь домой? – догадался Филиппе. – Вот мои ключи, можешь закрыть дверь? Кажется, я забыл про неё впопыхах.
Пробок уже не было, и Кристофер добрался быстро. В квартире Филиппе он нашёл пузырёк на том же месте. Таблетки высыпались, но их почти не видно на кремовом ковре с густым ворсом. Тесси хватило сил только уронить пузырёк. Собака спасла ему жизнь, благо не ценой своей.
Кристофер никогда не был сентиментальным или слишком сердобольным, но делал всё по совести, так, как надо. Он попытался поставить себя на место соседа и понял, насколько Филиппе сейчас нужна компания. Зашёл к себе крадучись, зная, что жена спит – у неё разыгралась мигрень, и чтобы не получить нагоняй, нужно всё делать максимально тихо.
– Где ты был? Я уснула, – сонно прошептала Мари.
– Милая, мне сейчас придётся снова уйти. Возможно, я не приду ночевать, – предупредил Кристофер. – Случилось маленькое ЧП, нужно помочь одному человеку, вопрос жизни и смерти.
Она пыталась понять, правду он говорит или нет. Смотрела так, словно глаза – её сканер. Кристофер не врал. Мелькнула мысль об измене, о другой женщине, но слишком уж он обеспокоен. Да и муж не бросил бы её одну с такой болью, если бы это было что-то пустяковое.
– Можешь сказать, где ты будешь сегодня ночью, чтобы я не волновалась? – попросила Мари.
– В ветклинике, с Филиппе Беди, – Кристофер переоделся.
– Берди? – переспросила Мари. – Нашим соседом? Разве у него есть животное?
– Люблю тебя, – он притянул жену поближе и нежно поцеловал её, как не делал уже очень давно. – Звони, если будешь волноваться или что-то понадобится. Я на связи и примчусь в любой момент. Когда дороги свободны, здесь всего минут пятнадцать езды.
На обратном пути ему пришлось сделать небольшой крюк за пиццей. Нужны были силы, чтобы провести целую ночь без сна. Ему предстояло узнать, как начиналась история любви, которая закончилась так трагично.
– То был январь, – начал Филиппе, – наступили долгожданные каникулы. Я отправился в университетскую библиотеку, где работал над своей первой книгой. Ну, или скорее, пытался. Уже пару недель бился над третьей главой. Никак не шло, решил, что муза окончательно меня покинула. Когда такое случалось, я брался перечитывать моих кумиров – Грина, Хокинга, Пенроуза. Чтобы поймать настрой и писать так же легко. Но тогда ничего не помогало, и чужие шедевры вызывали лишь зависть. Я понимал, насколько они хороши. Слова перетекают по каплям в маленькие ручейки, впадают в озёра-абзацы, а те уже в моря глав. Становятся неизведанным океаном, в котором хочется не только помочить ноги, а нырнуть с головой. Я мечтал написать собственный океан, который будут ценить и восхищаться им. Хотел, чтобы в учебниках написали: «Дебютная книга Филиппе Берди, написанная в таком-то году нашей эры, одна из величайших научных работ. Она рассказывает о теории струн и описывает красоту нашей Вселенной, невероятные парадоксы бытия».
“О, Филиппе, они напишут”, – поддержала Лия.
– Признаюсь, совсем нескромно, – продолжил Филиппе и улыбнулся. – Я был молод, амбициозен и полон надежд. Но в тот день казался себе бездарным писакой. В порыве ярости я стукнул кулаком по столу. Хорошо, что библиотекаря в тот момент не было в зале.
– Штраф за нарушение тишины? – пошутил Кристофер.
– Если бы! – ухмыльнулся Филиппе. – В наказание бесконечные нотации. Настолько нудные, что я готов был даже заплатить лишь бы она перестала.
– Так что же произошло дальше? – полюбопытствовал Кристофер.
– Я боязливо огляделся по сторонам и увидел красивую незнакомку. Она внимательно посмотрела, мне стало неловко за свою глупую выходку. Извинился, сказал ей, что это вышло случайно. Она улыбнулась, а я улыбнулся в ответ, – Филиппе замолчал и закрыл глаза, возвращаясь в тот момент. – Она спросила меня, не я ли случайно профессор Филиппе Берди. Говорила с акцентом, но ударение в моей фамилии поставила правильно. Сказала, что хочет стать моей студенткой. Лия была чудо как хороша, и я вовсе не хотел становиться её преподавателем. Несмотря на то, что совсем недавно моё сердце разбили, я уже был очарован ею и мечтал пригласить на свидание. Тут зазвонил телефон, прервав нашу беседу.
– Ваша бывшая? – уточнил Кристофер.
– Не торопитесь. Вы всё узнаете, – и он закрыл глаза, вспоминая тот звонок.
– Филиппе, это какой-то кошмар! – пожаловалась Софи. – Эти идиоты всё перепутали, и теперь оранжерея клиентки напоминает садик куклы Барби! Она ненавидит розовый. Выглядит ужасно. Прошу тебя, приезжай. Рабочие пытаются убедить меня, что это фуксия. Я устала спорить, что всё равно не подходит. Они меня не слушаются, нужно заставить их перекрасить до завтра. – Софи была готова разреветься. – Меня могут уволить, пострадает репутация. Ты нужен мне! Я знаю, как ты умеешь убеждать. Прошу тебя.