Настоящая любовь и другие напасти
Шрифт:
— А какое фото собираются взять?
— Точно не знаю. Но узнаем завтра на встрече с пиарщиками.
Валери и Павел вернулись в комнату, и, чтобы заполнить неловкое молчание, Джулс спросил:
— Что думаешь о Доминике Пизани?
— Питтсбургском защитнике? Скоростной игрок, может сделать неплохую подачу. — Парочка уселась на двухместный диванчик, и Павел, положив руку на спинку, принялся поглаживать волосы Валери. — А почему спрашиваешь?
— Если будем играть в финальном круге с Питтсбургом, нашим нападающим туго с ним придется.
— Это точно. Ты как, Фейт? — спросил Павел, разглядывая ее голубыми глазами, так сильно похожими на глаза Тая.
— Насчет Пизани?
Павел
— В последний раз, когда мы виделись, ты только что вернулась из Сан-Хосе из-за плохого самочувствия.
О да. В тот день, когда она увидела Павла голым. После того, как целовалась с его сыном в «Марриотте».
— Лучше, спасибо.
Из огромного динамика грянула песня «Кто выпустил собак», и Фейт переключила внимание на выходивших вразвалочку из тоннеля игроков. Неуклюжие движения спортсменов становились плавными и грациозными в ту же секунду, как коньки касались льда.
Тай вышел на арену одним из последних. Фейт видела его впервые с момента поцелуя и почувствовала непонятное легкое покалывание в груди и странные спазмы в животе. На экране камера приблизила изображение Тая, когда он и капитан «Акул» оказались лицом к лицу в центральном круге.
Капитаны посмотрели друг на друга из-под шлемов и заняли свои позиции на точке вбрасывания. Их губы шевелились, словно соперники разговаривали. Каждый улыбнулся и кивнул, но Фейт почему-то сомневалась, что хоккеисты обсуждали погоду. Она поднесла стакан к губам:
— Как думаете, о чем они там говорят?
— Да так, обмениваются любезностями, — ответил Павел, а Джулс засмеялся.
— В чем дело? — спросил Тай уставившегося ему в глаза капитана «Акул». — Месячные прихватили?
— Заткнись, Саваж, и трахни меня, — засмеялся противник.
— Смешно. То же самое мне сказала твоя сестра, когда мы виделись в последний раз.
Рефери вкатился в центральный круг, и все внимание Тая сосредоточилось на шайбе в руке судьи.
— Я слышал, что новая хозяйка превратила вас всех в милашек, — съязвил соперник.
Теперь была очередь Тая рассмеяться, но тут арбитр вбросил шайбу. Капитаны вступили в борьбу за нее, и третий период начался прорывом к воротам «Акул».
Тай отыграл трехминутную смену, прежде чем подъехал к скамейке запасных и взял свою бутылку с водой. Его взгляд поднялся к ложам владельцев команд в «Эйч-Пи Павильон». Фейт не путешествовала с командой. Слава богу.
Вытерев лицо, Саваж повесил полотенце на шею. После поцелуя прошло уже четыре дня, а он не мог перестать думать о миссис Даффи. Не мог перестать вспоминать малейшие подробности. Он вспоминал давление ее нежных губ и ее вкус. Она была так хороша на вкус: как пиво и жаркая страсть, и сладкий секс. Тай привлек ее тело к своему, прижал ее грудь к своей и был близок к тому, чтобы потерять свой чертов разум. С Фейт, должно быть, случилось то же самое, поскольку она не особо возражала. Она целовала его шею и просила прикоснуться везде, и, Боже, Тай хотел этого. Все внутри него побуждало забрать карточку-ключ из пальцев миссис Даффи и втолкнуть ту в комнату. Повалить на кровать и зарыться лицом в ложбинку между грудей. «Я хочу облизать твою татушку», — прошептала Фейт так страстно и сексуально, что будь Тай проклят, если он не захотел позволить ей провести обжигающими губами по своей коже.
Фейт была прекрасна, и Тай хотел ее. То, что он ушел от нее, стало одним из самых трудных решений в его жизни. И он был достаточно честен с собой, чтобы признать, что по-прежнему хочет эту женщину.
Раздался свисток, и Тай переключил внимание на игру и на зафиксированный проброс. Саваж серьезно относился к своему капитанству. На него смотрели двадцать четыре
Уолкер Брукс въехал в круг вбрасывания в зоне защиты «Чинуков», ожидая, пока шайбу введут в игру.
Парни достали капитана шуточками, что тот напился и снял официантку, но поверили ему. Понятное дело, поверили. Никому из них и на ум бы не пришло подозревать, что хозяйка команды прикоснулась своим жарким ртом к его горлу и оставила отметину. У Тая самого такое с трудом укладывалось в голове.
Поцелуи с владелицей клуба могли серьезно отразиться на его шансах выиграть Кубок Стэнли, и Саважу до сих пор не верилось, что он превратился в полного придурка из-за женщины. Особенно из-за этой женщины. И неважно, как сильно ему хотелось целовать Фейт, касаться ее, и как сильно он жаждал ее поцелуев.
Шайба была вброшена. Уолкер боролся за нее, пока та не полетела ему за спину на поджидавшие клюшки нападающих «Акул». Команда Сан-Хосе завладела инициативой, и тренер Найстром дал Таю сигнал меняться. Сунув в рот резиновую капу, хоккеист натянул перчатки.
Павел Саваж был печально известен тем, что думал не головой, а членом, натворив ошибок. Он разрушил чужие семьи и свои шансы написать на Кубке имя Саважей.
Взяв клюшку, капитан «Чинуков» перескочил через бортик и с высоко поднятой головой выехал в центр площадки, в то время как Уолкер занял место на скамье. Тай не такой, как его отец. Поцелуй с миссис Даффи был большой ошибкой, но это больше не повторится.
Никто не встанет между Тайсоном Саважем и его стремлением к Кубку. Ни другие команды, сражавшиеся за тот же приз. Ни защита «Чинуков», которой недостает габаритов и скорости. И уж точно не бывшая модель «Плейбоя» с большой грудью и нежными губами.
Глава 11
Утро перед встречей с пиарщиками Фейт провела, разбирая вещи в гардеробе и избавляясь от тех, которые больше не собиралась носить. Она сложила все комплекты с кашемировыми свитерами и скучные костюмы в коробки и позвонила в благотворительную организацию.
Фейт готова была взорваться, сорваться или что-то вроде этого от раздражения и недосыпания. Мало того, что «Чинуки» вечером проиграли в овертайме, так еще ночь напролет пришлось слушать, как занимается любовью Валери. В довершение обид Пебблс заняла всю чертову кровать. Как может одна маленькая собака занимать столько места?
Каждый раз, когда Фейт пыталась подвинуть Пебблс, та словно набирала десять фунтов, становясь неподъемной.
«Ну почему я позволяю мамуле это? — задавалась Фейт вопросом, одеваясь для встречи с пиарщиками и совещания по маркетингу. — Все это?» Валери, явно без всякого спроса, решила поселиться у дочери и тайком приводила по ночам ухажера, как будто ей шестнадцать. Ненавистная собака, заграбастывая всю кровать, почти каждую ночь спала с Фейт. Которая больше не узнавала собственную жизнь. Это не походило на то, что было в Вегасе до встречи с Вирджилом или потом, после замужества. Миссис Даффи забивала голову всеми этими хоккейными премудростями и старалась научиться как можно большему. Ей не хотелось допустить ошибку и опозориться, но она еще столько всего не знала. И честно говоря, не была уверена, что когда-нибудь ее знания перевесят это незнание.