Настоящий американец - 2
Шрифт:
– Наследничек, – Франческо это слово словно выплюнул.
В обеденный зал вошла шумная компания из трех мужчин и четырех девушек. Но среди этой компании выделялся лишь один – тот, что немного прихрамывал – высокий и смуглый итальянец лет тридцати с небольшим, который сшибал своей мощной харизмой и удивлял экстравагантным видом. Он носил часы поверх манжета, словно кричал о своем богатстве. А Patek Phillipe было сложно не узнать, в моем времени их некоторые модели стоили три миллиона долларов.
– Франческо! – увидев моего спутника, он, раскинув руки для объятий, шагнул
– Фрэнк, позволь тебе представить моего кузена Джанни Аньелли, известного плейбоя и прожигателя жизни, и по совместительству президента футбольного клуба «Ювентус». А это Фрэнк Уилсон, американский инженер и археолог-любитель.
– Необычное сочетание, – перешел Джанни на английский с интересом меня рассматривая. – Погоди, так это он с нашей Виолеттой те статуи нашел?! – вспомнил он. – Рад знакомству, – затряс он мою руку. – Слушай, а это не ты поставил сто тысяч на победу фрицев и выиграл три миллиона?! – Джанни не сводил с меня восторженного взгляда. – Если ты так хорошо разбираешься в футболе, то скажи мне, кто станет следующим чемпионом Италии? – прищурился он.
– К сожалению, не Ювентус, – как бы оправдываясь, вздохнул я. На самом деле я не помнил какой клуб в сезоне 1954–1955 гг. займет первое место, но точно знал, что это не Ювентус, лучшие сезоны которого еще впереди.
Джанни нахмурился.
– Да, осенью мы сыграли не очень хорошо, – признал он. – Так есть у тебя предположение, кто победит?
– Милан, – прикинул я, всповнив турнирную таблицу, что видел на днях в местной газете.
– Тоже мне догадка, они и сейчас лидируют в турнирной таблице да и этот чёртов Нордаль в отличной форме, – разочаровался в моем заурядном ответе Джанни.
Ну извини. Нечем мне пока тебя удивить.
– Ты через Турин в Альпы едешь? – резко сменил он тему разговора, а затем посетовал. – А мне врачи пока запрещают вставать на лыжи.
– Мой кузен год назад чуть ноги не лишился, – пояснил мне Франческо. – Беспорядочная жизнь до добра не доводит, – пустил он в голос нотки нотаций.
– Ладно, не начинай! – раздраженно бросил Джанни и между ними возникла перепалка на итальянском, а я порадовался тому, что мне не пришлось отвечать на заданный вопрос. Не хотелось светить свою встречу с Ромео, хотя и понимал, что Аньелли о ней станет известно.
– Фрэнк, а присоединяйся к нам! – устав спорить с кузеном, Джанни демонстративно отвернулся от него, подмигнул мне и мотнул головой на своих спутников, которые, смеясь, рассаживались за одним из круглых столов.
– Давай в другой раз, – из-за предстоящей поездки в Милан я вынужден был отказать, хоть и желал узнать получше этого неординарного человека, оставившего след в истории, и не только тем, что переспал почти со всеми известными женщинами своего времени, включая мою недавнюю знакомую Жаклин Кеннеди. Главным достижением его жизни было превращение Фиата сперва в монополиста Италии, а затем в ведущий мировой автомобильный концерн. Но это было в другом будущем. Сейчас я сам решил занять эту нишу, поэтому Аньелли придется подвинуться.
– В другой раз, значит в другой раз, – не стал спорить Джанни, а я, попрощавшись со всеми, наконец, добрался до своего подарка.
Сев в машину, я окинул взглядом салон. В этом времени Fiat еще не стал синонимом дешевой машины и всё было очень круто: швы на обивке кресел, качество материалов торпедо, приборы, аккуратно утопленные в панели. Эта машина выгодно отличалась от Джульетты. В ней было приятно просто сидеть.
Но тачки нужны чтобы ездить, а не стоять, и я завел мотор. Его звук прозвучал для меня музыкой. Как же классно звучит V-образная двухлитровая восьмерка против скучных четырёх цилиндров Джульетты – просто песня.
Сразу видно, что это машина для водителя, её хочется водить. Хочется укладывать стрелку тахометра в красную зону и раскручивать мотор до шести тысяч оборотов, что я и сделал буквально через пару минут после того как отъехал от ресторана.
Четырехступенчатая коробка конечно немного портит впечатление от машины, но именно что немного.
После скучной и унылой Джульетты Фиат 8V – настоящий глоток свежего воздуха, не мой Понтиак или тем более Корвет, но это уже похоже на настоящую машину.
Но как бы не нравилась моя новая тачка, но она осталась на стоянке отеля, а на встречу с Ромео я поехал на Джульетте. Из Турина выехал в девять утра и уже в двенадцать парковался перед административным зданием автозавода Альфа-Ромео в Милане. Меня вышел встречать сам Винченцо, а затем провел в святая-святых – на территорию завода, туда куда есть доступ только для избранных.
– Фрэнк, разреши тебя познакомить с директором завода Орацио Сатта Пулиджа и его правой рукой, господином Рудольфом Хрушкой, который ответственен за появление на свет красотки, на которой ты сюда приехал.
В одном из цехов мы с Ромео остановились возле двух мужчин примерно одного возраста, но первый из них был типичным итальянцем, а второй североевропеец. Как раз второй заинтересовал меня гораздо больше. Фигурой он был довольно известной. Австриец по происхождению, он долго и упорно трудился на благо Рейха, в частности будучи сотрудником Порше он приложил руку к созданию Тигра. После войны его сотрудничество с Порше закончилось и герр Хрушка перебрался в Италию, где сначала открыл дилерский центр Порше, а затем устроился в Альфа-Ромео.
Именно с его появлением и началось полноценное возвращение Альфы на рынок легковых автомобилей. До него компания чуть ли не кустарно собирала легковушки и основную прибыль имела с грузовиков.
– И как вам моя Джульетта? – спросил главный инженер Хрушка первым делом. По-английски австриец говорил достаточно бегло, с характерным акцентом, конечно, и ставя совершенно фантастические ударения, но понимал я его хорошо. – Интересно узнать мнение американца и моего коллеги.
Мы вчетвером передвигались по огромной территории завода, вместо которого еще десять лет назад были руины. Во Вторую Мировую на нем собирали авиационные двигатели, и союзная авиация в 1943-м году разбомбила его практически в ноль. И кто знает каких титанических усилий стоило его восстановление. Причем, без вливания денег американцев.