Настя Иванько и полуостров Крым (рассказы)

Кангин Артур

– Вася, привет! Я решил по-простому.

– Господин президент?! Какая честь для меня!

– Не суетись… Я тут проконсультировался в паранормальном отделе ФСБ, да есть такой, так вот, они сказали, что лик мой мог появиться исключительно в чертогах любящего меня гражданина.

– Есть такая буква…

– Любишь меня?

– Не то слово! – соврал Вася.

– Завтра к полудню приходи к Спасской башне. Охрана будет предупреждена. Не застрелит. Даже не переломает ноги. Есть у меня для тебя одна работенка.

– Я

тут сусликов ниндзей заканчиваю, – ни к селу ни к городу пробормотал программист.

– Ша! Завтра в полдень.

4.

Васю Суркова президент приветил тет-а-тет в Овальном кабинете Спасской башни. Угостил зеленым китайским чаем «Красный дракон», московскими ванильными сушками.

– Понимаете, Василий Иванович, – вдруг перешел на «вы», – обо мне врагами России придумана дюжина черных мифов.

– В курсе… – Вася с хрустом раздавил в кулаке трескучую сушку.

– Будто я какой-то ебарь-перехватчик.

Сурков хмыкнул.

Президент нахмурился:

– Изобретены какие-то блядовитые батутистки.

– Это не правда?

– Увы, правда… – Абрамкин заиграл желваками: – Дело не в этом. Нам нужно черные мифы заменить мифами белыми. Ослепительно белыми.

– Вроде одежд херувимов?

– Как минимум!

– Мифы же вырастают из народного чернозема, суглинка, даже, я не побоюсь слова, навоза.

– Вот! Вы и есть тот чернозем.

Вася кусал губы:

– Миф об Илье Муромце и Алеше Поповиче?

– Горячо… Очень горячо! Бросайте своих сусликов-ниндзь. Сочиняйте игру для компа «Три богатыря».

Сурков выдул чай до дна, выплюнул на ладонь чаинки.

– Вряд ли это старье может кого-то увлечь.

– Так вы апгрейдите! Меня туда введите в роли царя. Доброго, умного, чуткого. Разбудите фантазию! Впрочем, зря я вас так гружу. Сценаристов в подмогу дадим самых крутых. Финансирование проекта открытое.

– Национальный проект? Вроде Сколково? – сощурился Вася.

– Именно! Идите, молодой человек. Секретарь Полина Борзова выдаст вам мои прямые контакты.

– Господин президент, – Сурков невольно встал в струнку, вытянул руки по швам, – это такое доверие!

– Ну-ну… Подхалимаж выносим за скобки.

Вася двинул к двери, да вдруг стопорнул, вскрикнул, как птица, простреленная насквозь:

– Господин президент! Над вашей головой… На гобелене…

– Что такое?

На лиловом пупырчатом гобелене отчетливо проступил лик Абрамкина, над макушкой оного горел золотой нимб.

Президент подошел к стене, ковырнул нимб ногтем.

– Господин, Сурков, мой лик появляется только там, где находитесь вы. Знак!

– Сам поражен…

– Значит так… Забудьте о «Трех богатырях». Сценаристов да программистов и так у нас, что у собаки блох. Вас же, прямо с сей минуты, назначаю руководителем президентской администрации.

Вася, будто от удара по затылку, пошатнулся.

5.

Абрамкин оказался прав. В каком только месте Вася не явится, в Белом доме, на Лубянке, в ГУМе и так далее – сразу на стене появляется абрис президента РФ с золотым нимбом. Иногда совокупно с супругой, кое-где соло.

Россияне не знали как к этому относиться. Народ-то у нас мультинациональный, религиозных конфессий до черта. Настораживало и то, что В.И. Суркова назначили главой президентской администрации. Может, это пиаровские фокус-покусы.

Когда же абрис Абрамкина в Спасской башне стал мироточить, все призадумались. Еще в большую оторопь повергла менструальная кровь с запечатленного лика супруги вертикали, Алины Борисовны. Случилось это все на Лубянке. Местные спецы взяли кровь на анализ. Все без обмана! Ее кровь… Отрицательный резус, вторая группа.

Народ возопил к патриарху Всея Руси, Иннокентию Двадцать Второму. И тот охотно откликнулся по Первому каналу.

– Не будем сопли жевать, – резко произнес он. – Это чудо! Аллилуйя!.. О чем нам говорит этот знак небесный? О том, что в последнее время мы демонизировали нашего президента. Навешали на него всяких собак. Бешеных! И супругу его демонизировали, Алину Борисовну. А они, вопреки всем фактам, близки к святости. Аминь!

Рейтинг Абрамкина стал расти как на дрожжах. Президент теперь относился к Васе Суркову как к родному брату или, того больше, к внебрачному сыну.

Как-то вечером, в Овальном кабинете Спасской башни, приобнял его за талию, снизу вверх глянул в глаза:

– Василий Иванович, проси у меня все что угодно. Все сделаю!

– Даже не знаю…

– Хочешь дворец на Рублевке? Остров в Атлантике? Футбольную команду подарю хай-класса?

– Суета это все… Томление духа…

– Что же не суета? Должен же я тебя отблагодарить. Ты же под треснувшее здание российской государственности подвел монолитный фундамент.

– Боюсь я царских почестей. Вдруг чудо исчезнет? Престанет являться? Нет! Мне надо жить в чмошной квартирке в Мытищах, закупать пиво в «Пятерочке», до Белого дома добираться на метро.

Абрамкин хмыкнул:

– А ты не догадываешься, в какую копеечку влетает госказне твоя жизнь отщепенца и фрика? Ничего не заметил? Когда садишься в электричку, с тобой заходит батальон спецназовцев. В метро то же самое. Как пустеет «Пятерочка», когда в нее прешь за пивом? Я уж умалчиваю о ночных снайперах. Они сидят почти на каждой крыше в Мытищах.

Вася гробово побелел:

– Так что же делать?

– По одежке протягивай ножки. То бишь живи в свежеиспеченном статусе. Ты теперь народное достояние. Уникум! Россия встает с колен. Я сам за ум взялся. Гарем батутисток разогнал. Полет на Марс отменил. С супругой Алиной Борисовной ждем двойню.