Настя как ненастье
Шрифт:
И входная дверь открыта, но хозяйки нигде нет. Впрочем, Кеша закрыл ее совсем по-хозяйски и крикнул в тишину квартиры:
— Привет!
Мона тут же выглянула из дальней комнаты с телефоном у уха и пальцем у губ. Настя не успела разглядеть ее — женщина исчезла за закрытой дверью, да и Кеша отвлек ее тапками. И Настя впервые не нагнулась к кроссовкам, чтобы развязать шнурки: стянула их с ноги, смяв задник.
— Пошли на кухню.
Но через ванную, в которой вдвоем не развернуться, а прижиматься к нему не было сейчас никакого желания, но пришлось — еще и
— Извините меня, но клиент всегда прав. В любое время дня и ночи и особенно в субботу.
Хозяйка появилась на кухне с телефоном и положила его на подоконник. Стол как раз стоял под окном, и Настя, спасаясь от прямого контакта глазами, наблюдала, как качаются макушки деревьев — окно закрыто, а в ушах все равно шумит.
— Это Настя, — представил ее Кеша хозяйке после короткого приветствия.
Мона улыбнулась.
— А я узнала ее по голосу. И рада, что у вас все получилось. Интересно было поучаствовать в детективном квесте. Или шпионском… Или…
— Мона, хватит! Пожалуйста…
На окрик Кеши она сразу отвернулась. Будто бы за чайником, который пришлось потрогать ладонью, чтобы снова включить. А потом Мона прошла за спиной Насти к холодильнику. И вот эклеры уже на столе, а хозяйка сбоку на стуле. Но смотреть на нее расхотелось вовсе. Одета по-домашнему — спортивные штаны и футболка — не прихорошилась. Даже, кажется, не причесалась, но волосы, явно недавно подстриженные у хорошего мастера, падали на лицо в довольно художественном беспорядке. Мона их не убирала, но они не могли скрыть ранних морщинок вокруг глаз. Она даже старше Милы, а Миле тридцать недавно стукнуло. Но все же намного ее красивее.
— Ну, чего молчите? — спросила хозяйка. — Рассказывайте, как у вас дела…
Настя не поднимала глаз. Ей не нужны были лишние объяснения: оказалось достаточно одного взгляда, чтобы понять, что этих двоих связывает совсем не дружба. Но почему тогда она прикинулась Лидой и вытащила ее на встречу с Кешей? Паноптикум какой-то…
— А чего нам рассказывать? — Кеша вальяжно откинулся на спинку стула. — Это у тебя новая жизнь в новом городе. У тебя новый виток в бизнесе. У тебя…
Настя перестала слушать. Как же ему больно, как ему больно… И что он в ней нашел? В старухе! Как так вышло…
— Да ничего конкретного. Если подружка справится, я вообще ничего переносить не буду. Мне кажется, к сорока годам я могу дорасти до наемных работников или как?
— Можешь. Я тебе давно говорил не изматывать себя. И вообще можно запустить новый проект, более уместный для Москвы. А этот пусть работает в Питере.
— Какие-нибудь идеи? — Мона так же вальяжно лежала на спинке своего стула.
Будто эти двое нарочно старались увеличить расстояние между собой. Хотя бы на лишний миллиметр. И Настя сидела с абсолютно ровной спиной, будто ее прошила насквозь, через сердце, стальная нить, протянувшаяся между Кешей и Моной. И эта нить не была нитью разговора. Который не клеился. Совсем. Да кто же ждал от них иного!
— У меня, кроме тракторов, в голове нет никаких идей, ты же знаешь! Так что я пасс. Но все равно желаю тебе удачи. Она тебе понадобится. И только удача. Немного удачи в любом начинании необходимо, а трудоспособности тебе не занимать. Кстати, чайник вскипел…
Мона сразу вскочила — как по команде. Видимо, приученная. Им, Кешей?
— Спасибо, — пробубнила Настя, получив к эклеру чай.
Следовало, по-хорошему, отказаться от пирожного. Ну, сладкое же она действительно может не есть! Или сказать, что эклер недостаточно сладкий, чтобы перебить горечь, растекшуюся по всему рту и уже даже затекшую в грудь.
— Думаешь, мне не страшно?
Настя лишь скосила глаза в сторону Моны, поняв, что выпала из разговора. Впрочем, он не был общим. Он принадлежал этим двоим. И она была здесь абсолютно лишней. Не на празднике жизни, а на развалинах чужого воздушного замка.
— Это как обгонять по встречной, — отвечал Кеша абсолютно спокойно. — Либо пан, либо пропал.
— А если пропал…
Настя через силу откусила кусочек эклера. Если кто здесь и пропал, так это она…
— Не уверен, не обгоняй, — голос Кеши не поднялся даже на один тон. — Но ты ведь все решила. У тебя просто предсвадебный мандраж. Это нормально.
— Наверное, ты прав. Я буду стараться и у меня будет все хорошо.
— Конечно, у тебя будет все хорошо. Иначе и быть не может. У хорошего человека все должно быть хорошо.
Он замолчал. На секунду.
— Ладно, Мона. Нам действительно пора. Спасибо за чай.
А он его разве пил? Настя скосила глаза: да, чашка пустая и блюдце все в крошках. Не пила чай лишь хозяйка. И сейчас снова вскочила так быстро, что чуть не перевернула стул. Правда, падать ему было особо некуда, если только на плиту.
— Я сейчас принесу две коробки. И можешь не проверять. Я больше не ошибаюсь в комплектовки. Накладно выходит.
Кеша кивнул и поманил Настю к выходу.
— Поторопись. Я хочу быстрее уйти.
Настя попыталась засунуть ноги в завязанные кроссовки — не получилось.
— Какая же ты некультяпая! — выдохнул Кеша в голос и присел на корточки.
Настя захотела вырвать ногу, но Кеша крепко держал ее за лодыжку. Тогда Насте захотелось ударить его — прямо кроссовкой и прямо в лицо. Но в прихожую уже вернулась Мона с двумя коробками и замерла в ожидании, когда же Кеша наконец поднимется на ноги.
— Сколько я должен? — спросил он, открыто глядя Моне в лицо.
— Ты что, сдурел? — хозяйка впервые повысила голос. — Лида моя постоянная клиентка. Если бы не она и не ее отзывы, мой бы магазин сдох в зачатке. А для малыша… — тут Мона перевела взгляд на Настю, и та почувствовала на лице жуткий жар. — Я тоже думала, что будет для Лиды. Я верила… Увы, вы, мужики, ничего не понимаете…
— Мона, без философий, пожалуйста! Я в их семью не лезу больше. Ты собственно этого от меня и требовала. У меня теперь есть свои дела, которые намного важнее чужих.