Нат Пинкертон и дом смерти
Шрифт:
Дома Эриха радостно встретили родители. После полудня он с Ильзой поехал на авеню Амстердам, в дом богатого фабриканта Джо Брауна.
Старик Браун, из семьи которого осталась в живых одна только красавица дочь Лора, был дома и сердечно приветствовал молодых людей.
Эрих заметил, что Браун за последнее время сильно постарел. Забота об единственной дочери начертала на его лице глубокие морщины, и весь он производил впечатление усталого, измученного человека.
– Я чрезвычайно рад, что вы приехали, мистер Эринг! – сказал он. – Вы, по всей вероятности, уже знаете, какая меня гнетет забота, но
Эрих по мягким коврам неслышно прошел до гостиной и слегка приоткрыл дверь.
Лора сидела за роялем, выпрямившись, не двигаясь. Юноша ужаснулся при виде происшедшей с ней перемены. Нежное лицо ее, прежде свежее и цветущее, сильно исхудало и побледнело, щеки ввалились, глаза расширились. Лишь волосы сохранили свой прежний иссиня-черный цвет. Бледные руки небрежно лежали на клавишах.
На Лоре было простое черное платье.
Эрих тихо переступил порог, закрыл за собою дверь, а затем вышел на середину комнаты и тихо промолвил:
– Лора! Милая Лора!
Она обернулась во внезапном испуге и при виде Эриха, всплеснув руками, воскликнула:
– Эрих! Бога ради, уйди отсюда! Ты не должен меня больше видеть!
В полном недоумении он отступил на шаг, но снова приблизился к ней и проговорил:
– Зачем ты гонишь меня, Лора? Что с тобой? Чем я виноват перед тобой?
Она задрожала всем телом:
– Ничем ты не виноват! Виновата я или, вернее, мертвецы!
– Какие мертвецы? – воскликнул он. – Лора, ты не знаешь, что говоришь!
– Знаю, слишком хорошо знаю! Как бы мне хотелось, чтобы меня не постиг этот ужасный рок! Ведь ты самого ужасного не знаешь, Эрих! Одно только я тебе скажу: я бесчестная, я негодная, а стала я такою из-за мертвецов!
– Что ты вздор говоришь? Опомнись, Лора! Что у тебя общего с мертвецами? Ты принадлежишь жизни, тебе предстоит светлое будущее, ты снова будешь весела и радостна!
Она закрыла лицо руками и зарыдала:
– Никогда уж этого больше не будет! – воскликнула она, – оставь меня, Эрих! Уйди и никогда не возвращайся ко мне! Я не стою, чтобы ты смотрел на меня! Я не перенесу твоего присутствия!
Он никак не ожидал подобной вспышки. Надеясь смягчить ее настроение и изгнать мысли о каких-то мертвецах, он быстро подошел и обнял ее.
– Лора, милая моя Лора! – шептал он. – Ведь я так люблю тебя!
Она пронзительно закричала и вырвалась из его объятий.
– Никогда я не буду принадлежать тебе, Эрих! Мертвецы загубили мое счастье! Я не вынесу
Она схватила черную шаль, лежавшую на стуле, и быстро выбежала из комнаты.
Эрих побежал за нею и увидел, как она открыла дверь и вышла в сад.
– Бога ради, Лора! Куда ты идешь?
Она не слушала его, а побежала по улице. Он погнался за ней, но тут ему пересек дорогу вагон трамвая. Он в ужасе видел, как слабая девушка побежала рядом с вагоном и вскочила на полном ходу.
Если бы несколько мужчин, стоявших на площадке, не подхватили ее, она неминуемо споткнулась бы и наверно попала под колеса.
В первую секунду Эрих остановился как вкопанный, так что вагон успел отъехать на довольно большое расстояние. Придя в себя, молодой человек громко крикнул:
– Остановитесь! Остановитесь!
Его вагон уже заворачивал за угол.
Эрих пустился догонять его, что ему, конечно, не удалось. Тут он увидел коляску, вскочил в нее и крикнул кучеру:
– Поезжайте по пути трамвая! Гоните лошадь, не жалейте ее! Если вам удастся нагнать вагон, который прошел здесь с минуту назад, я вам заплачу вдесятеро!
Обрадованный возница погнал лошадь во всю мочь. Так они ехали, пока наконец вагон трамвая не завернул на 148-ю улицу.
Погоня продолжалась с четверть часа. Наконец коляска у одной из остановок нагнала вагон. Но Эрих видел уже издали, что на задней площадке никого не было.
Он в сильном волнении спросил кондуктора:
– Где молодая девушка в черном, которая вскочила на полном ходу недалеко от авеню Амстердам?
– Она соскочила на полном ходу вблизи Манхэттена.
– Не видели ли вы, куда она ушла?
– Этого не могу сказать. У нас там остановки не было, и я не обратил на нее внимания.
Эрих снова сел в коляску и поехал к Манхэттену. Тут он стал расспрашивать всех прохожих, но ничего не добился, Лора исчезла, и Эриху даже не удалось установить, куда именно она направилась.
Усталый и расстроенный, он, в конце концов, вернулся в дом Брауна.
Сам старик, Ильза и вся прислуга были в сильнейшем волнении.
Отец Лоры видел, как она вскочила на площадку вагона, как Эрих помчался за вагоном, и все они в ужасном волнении ожидали его возвращения.
Но когда юноша вернулся один, старик Браун пришел в полнейшее отчаяние, которое еще усилилось, едва Эрих сообщил, что говорила Лора до своего бегства.
Браун немедленно заявил о происшедшем полиции. Были снаряжены тщательные розыски, не приведшие, однако, ни к какому результату.
Распростившись со стариком Брауном – Ильза ушла раньше – Эрих ушел домой.
Вдруг у него блеснула мысль, к исполнению которой он сейчас же и приступил.
Он отправился к знаменитому нью-йоркскому сыщику Нату Пинкертону.
Сыщик весьма любезно встретил юношу и внимательно выслушал его рассказ. Он сейчас же изъявил готовность взяться за это дело, так как своеобразная обстановка происшествия сильно заинтересовала его.
Он пожал Эриху руку и сказал:
– Успокойтесь, мистер Эринг. Я обещаю вам сделать все, что могу, чтобы разыскать молодую девушку. Весьма вероятно, что тут замешаны гнусные преступники. А теперь поедем к мистеру Брауну.