Натали. Игры памяти
Шрифт:
«Наверное, сказывается длительное воздержание», — подумала я и покраснела.
По вселенскому закону подлости Борис выбрал именно этот момент, чтобы попрощаться со мной. Тёмные брови поползли вверх. Ещё бы его не удивил мой вид: слабая улыбка на губах, красные щёки, поднятая в нелепом жесте рука, ну, и в завершении всего я таращилась на него как дура!
Должно быть, Борис на самом деле боялся опоздать на запланированную встречу, потому и не сказал ничего кроме коротенького «До понедельника!».
Несколько раз из окна своего кабинета я видела, как Борис пробегал мимо, позади, на почтительном расстоянии бежала группа одиннадцатиклассников. Остальные детки тоже не бросили это дело, просто оставили старшим стадион, а сами облюбовали ближайшие тропинки в бору. Мода на утренние пробежки набирала обороты.
Пусть Борис и не придал значения пятничной сцене прощания, мне до сих пор неловко о ней вспоминать. И вспоминается она в самые неподходящие моменты. Например, сейчас, когда мне необходимо пройти в административный корпус, а путь лежит как раз мимо стадиона. Можно было бы выбрать другой, но эта светлая мысль посещает меня только после того, как я поворачиваю за угол учебного корпуса и вижу кипрично-красные дорожки с бегунами.
Первая мысль: он меня заметит и решит, что я им заинтересовалась! Тело тут же реагирует на стресс: сначала накрывает волна жара, а после — холода. Ноги прирастают к тропинке.
— Как же вовремя! — стенаю тихонько, но по-прежнему не двигаюсь с места.
Не заметить меня может только слепой, а это определение к новому учителю никак не относится.
«Можно, он пробежит мимо!» — прошу я неизвестно кого, но… высокая фигура в сером тренировочном костюме постепенно сбавляет скорость.
Ко мне Борис подходит уже шагом, на ходу вытаскивая наушники из ушей.
— Доброе утро! — по его голосу и не скажешь, будто он бегал.
— Здравствуйте! — а вот мой голос звучит напряжённо.
— Куда это вы направляетесь с утра пораньше, да ещё с какими-то документами? — он кивает на папку, которую я прижимаю к груди. — Выносите конкурентам секретные бумаги, пока руководство спит? Авторские обучающие программы, к примеру.
Я улыбаюсь. Выходит, не только у меня буйная фантазия!
— Боюсь вас разочаровать, но всё гораздо прозаичнее. Это смета на выпускной одиннадцатого класса. Хотела до завтрака отнести в бухгалтерию.
— Понятно, — Борис оглядывается на пробегающих мимо учеников, среди них я замечаю Серова.
Вот так сюрприз! Но стоит ли удивляться? За пределы класса шутка Бориса так и не вышла. О своеобразном чувстве юмора нового учителя желающие узнают в индивидуальном порядке
Я провожаю взглядом удаляющуюся группу подростков.
— Наталья, — я поворачиваю голову, — кое-что никак не даёт покоя
— Я не психолог, — напоминаю на всякий случай. Мне в принципе не очень нравится препарировать чувства и эмоции людей, а уж лезть в душу такому человеку, как Борис — самой мозги сломать можно.
— Но помочь мне разобраться с этим вопросом можете только вы, — мягко настаивает мужчина, и я сдаюсь, кивая. — О чём вы думали в прошлую пятницу, когда мы прощались?
Мантра «Только бы не покраснеть», произнесённая мысленно девять раз, даёт противоположный эффект.
— О том, кем вы работали раньше.
— До чего додумались? — Борис гипнотизирует меня взглядом. Серые глаза ради разнообразия не темнеют, а светлеют.
— Подобрать вразумительные варианты мне не удалось, — я крепче прижимаю к груди папку.
— А вы чем занимались до того, как оказались здесь?
— Училась в гуманитарном институте в небольшом городке, по сравнению с которым наш — просто мегаполис… Но это по рассказам Виктора Петровича.
— По рассказам? — переспрашивает мужчина.
— Да, я этого не помню.
Борис молчит и задумчиво смотрит на меня.
— Вам коллеги ещё не успели поведать душещипательную историю о том, как я попала в аварию, а придя в себя, оказалась круглой сиротой, ещё и с амнезией.
— Нет.
— В таком случае, если начнут, предупредите, то вы уже в курсе, тогда не придётся слушать этот трагический рассказ. А если захотите узнать полную версию… Ксения говорит, лучше всего она удаётся Елизавете Алексеевне. Она умудряется растянуть повествование на тридцать минут.
Я отвожу взгляд. Настроение упало. А день только начался.
— Не думаю, что у меня возникнет такое желание.
Это утешает, но я всё равно смотрю вдаль.
— Рада слышать, — отвечаю равнодушно и пытаюсь придумать, как бы распрощаться с Борисом. С этим помогают школьники, заходящие на очередной круг.
— Я, пожалуй, пойду. Вам, наверное, ещё бегать и бегать, — делаю шаг вперёд, но меня останавливают.
— Подождите, — просит Борис. — Мне осталось всего пять минут, так что успею. Я хотел спросить: не желаете присоединиться к нашим пробежкам?
Я несколько секунд гляжу на блондина, а после осматриваю себя, начиная с ног: тёмно-серые босоножки на приличном каблуке, юбка-трапеция коричневого цвета, перетянутая на талии широким чёрным поясом, и лёгкая бежевая блузка без рукавов.
— Прямо сейчас?
— Нет, — Борис улыбается. И улыбка эта на удивление тёплая, — с понедельника.
— Вообще-то я не очень спортивная девушка.
— Жаль, — вздыхает он. — Музыка во время пробежек мне уже надоела, хочется с кем-нибудь поговорить.