Натуралист в поиске (Записки ловца змей)
Шрифт:
Дальше все было просто. Мы поднялись еще на четыре пролета и оказались в будке.
В четырех стенках будки были прорезаны оконца, и возле каждого, прямо к стене, прибита доска в виде столика. Чуть ниже — вторая, чтобы сидеть. Я заглянул в одно окошко. Вершины деревьев виднелись гораздо ниже будки. Лес до половины утопал в тумане. Луг же был укрыт им целиком. В предрассветных сумерках лес выделялся на небе темной неровной полосой. Павел достал из сумки фонарик и, выставив его в оконце, два раза зажег и погасил. Где-то далеко в ответ мигнул огонек. Василь проделал то же у противоположного оконца, и ему ответили вспышки — только их
— Все на местах, — сказал Павел, — ну вот теперь и покурить можно. Ждать будем, пока туман сойдет.
Туман держался долго. Солнце взошло и пригрело, а над лугом все еще висела молочная пелена. Потом из сплошной пелены стали появляться темные пятна кустов. Чуть позже пелена разорвалась на отдельные куски. Эти куски, как облачка, ползли по лугу, и вдруг как-то сразу туман исчез, а луг заблестел.
— Ветерок поднялся, — пояснил Павел, — вот туман и согнало. Через оконце ветерок забрался и в будку. Надо сказать, что был он весьма свежим. Все мы ежились, сидя на местах. Двигаться, шуметь и топать было нельзя.
— Это еще что, — покряхтывая, утешал меня Павел, — это пустяки. Вот когда наблюдения вести приходится поздней осенью, перед снегом, тогда беда. Осенью ветры у нас бывают сильные. Будку качает и продувает до костей.
Стенки будки и оконца на них были ориентированы по сторонам света. Из оконца, у которого сидел Павел, была видна другая вышка, тоже с будкой. Из противоположного окна, где сидел Василь, тоже виднелась вышка с будкой. Наша будка была средней. Мое окошко выходило на луг с кустами и озеро. Чем ближе луг подходил к берегу, тем гуще становились кусты. На самом берегу кусты были сплошными. Окошко напротив моего смотрело на лес.
Далеко на западе над лесом взвилась красная ракета.
— Загонщики пошли, — сказал Павел, — ну, теперь вы садитесь к восточному окошку и не мешайте нам. Василь, ты на север смотришь, я — на юг.
Егеря разложили на столиках блокноты, надели на шею ремни биноклей и приготовились считать зверей.
Подхода зверей мы ожидали около часа. Егеря не отрывались от окошек, время от времени поднося к глазам бинокли. Потом Павел вдруг шепотом сказал: — Есть. Рогаль вышел.
Позабыв о всякой тактичности, я, чуть ли не оттолкнув егеря, заглянул в его окошко, но никого не увидел.
— Где же он? — прошептал я.
— Кусты, похожие на крест, видишь? — шепотом же ответил Павел.
— Вижу.
— Голова и рога у того конца, что ближе к лесу.
— Там одни сухие ветки! Павел усмехнулся и прошептал: — Среди сухих веток голова видна.
И правда. «Ветки» шевельнулись, и я увидел среди сухих сучьев голову и развесистые рога. Олень вышел из-за куста, неторопливо пересек прогалину между кустами и остановился возле следующего куста. На вышку олень внимания не обращал.
— Осматривается, — шепотом пояснил Павел, — ну, хватит вам мое окошко занимать. В свое смотрите.
Тем временем Василь, не отрываясь от окна, что-то записывал в блокнот.
— А у тебя кто, Василь?
— Ланка с олененком.
— Дай посмотреть!
— В свое окошко смотрите: они в ваш сектор идут. И перестаньте болтаться по будке. Зверей подшумите.
Пришлось мне сесть у своего оконца, но, как назло, там никого не было. Ланка показалась только через несколько минут. Я уже решил, что она незаметно скрылась за кустами, как вдруг увидел ее на чистом месте. Она медленно шла от куста к кусту, а за ней старательно вышагивал
Егеря не отрывались от биноклей, но то и дело отмечали что-то в своих блокнотах.
В свое время я увидел табунок косуль и прошептал: — Косули!
— Сколько? — шепотом спросил Василь.
— Пять.
— Видел я этот табунок.
Косули медленно брели по лугу, то пощипывая траву, то срывая листья с кустов. Вдруг они, как по команде, подняли головы, замерли и кинулись бежать по лугу. Грациозные серо — желтоватые фигурки зверей сливались с цветом уже начавшей желтеть травы. Хорошо видна только часть туловища возле хвоста. Она была белой.
И олени, и косули шли от леса в кусты на берег озера. После косуль прошли лоси. Отдельно прошагал громадный самец, голова которого была украшена двумя зубчатыми лопатками; а через несколько минут показались две лосихи с тремя лосятами. Немного времени спустя я увидел еще один табунок косуль — две козы с козлятами. Затем луг долгое время оставался пустым. Егеря перестали делать пометки в блокнотах. Потом вдруг из-за кустов послышался визг, и появились свиньи — большой табун из трех маток с поросятами. Я не успел точно пересчитать поросят. Матки были темно — бурые, а поросята — полосатые. Первой шла крупная матка, за ней еще одна большая свинья, а дальше — шеренга поросят. Замыкала строй третья матка. Свиньи шли гуськом, без остановок, но не торопясь. Последняя матка, очевидно, подгоняла поросят: время от времени она дергала головой и слышался поросячий визг. Табун пересек луговину и скрылся в кустах. Еще два табунка свиней, поменьше, прошли по соседней луговине.
— Сам хозяин вышел! — уже не шепотом, а вполголоса сказал Павел. — Ух, хорош, зверюга! Хотите взглянуть?
Я заглянул в его окошко. На луговине, как на картинке, стоял крупный кабан. Вот таких называли вепрями! Кабан поднял голову и прислушивался. По обе стороны рыла вверх и вниз торчали огромные клыки. Зверь был всего метрах в пятидесяти от будки, и мне был виден даже блеск солнца на кабаньих клыках. Кабан постоял, послушал и величественно удалился в кусты.
— Ну, вот и все, — негромко сказал Павел, — свиньи прошли, значит, загонщики близко. Кабаны далеко от загонщиков не уходят. Из всех зверей они идут последними. Первыми уходят олени и косули. Они самые сторожкие, а кабаны так привыкли к людям, что иной раз уходят у загонщиков на виду.
Из леса показалась цепь загонщиков. Люди шли метрах в пятидесяти друг от друга. Здесь были и мужчины, и женщины, и подростки.
От северной будки донесся звук рожка. Цепь сломалась. Загонщики вышли на тропинку и пошли друг за другом в сторону зовущего рожка.
— Пошли и мы, — сказал Павел. — Все. Учет закончен.
В устье канала, куда собрались загонщики, нас ожидали лодки. Часть людей уже уехала. Со стороны села доносились рокот и треск лодочных моторов. Загонщики шумели, разговаривали и смеялись. Миколка, Михалко и Васильке были тут же. Мальчишки увидели меня и сразу же подошли.