Натуральный обмен
Шрифт:
– Знаете, - признал я, - для меня очень важно, что мы покончили со всеми конфликтами. И я рад, что вы на моей стороне.
– Ты очень вырос за короткий срок, мой мальчик, - сказал мне Мельвидор и почему-то погрустнел, словно вспомнил о чем-то неприятном.
Леонер тоже это заметил и беспардонно толкнул друга локтем в бок.
– Нечего печалиться, - заявил он.
– Дела идут хорошо и будут идти еще лучше.
На этом и распрощались. Нас ждала долгая дорога, и никто не знал, что она нам принесет.
***
Всевозможные разборки с провинциями заняли больше полугода. Мы уезжали и возвращались. По сравнению с Багряной Караденой, в остальных все было более или менее спокойно. Однако везде наблюдался упадок, а в Янтарной провинции все чаще появлялись шпионы Союза Правобережья, что рано или поздно обещало вылиться в вооруженный конфликт. Пока же правобережский император заверял в своем дружественном настрое и на все претензии заявлял, что пойманные шпионы самовольно отправились на территорию Карадены, и он к этому отношения не имеет.
В Пурпурную Карадену с нами даже отправился министр торговли Шааген. Убедившись, наконец, что мои намерения вполне серьезны, а действия на самом деле идут на пользу королевству, Шааген целиком и полностью стал поддерживать нововведения. Его помощь была своевременна и на самом деле неоценима. Благодаря ему провинция заключила договоры с ближайшими соседями о поставках товара, наместник же, и раньше относящийся к нам с уважением и почтением, положенным по статусу, после нашего визита заверил меня в безграничной преданности.
Не везде наши визиты сопровождались новыми договорами и радостными встречами и прощаниями. В Лазурной Карадене был раскрыт очередной заговор против королевской власти. Но на этот раз наместник не имел к повстанцам ни малейшего отношения, и именно он помог в разоблачении. Зачинщики были осуждены и повешены, но на месте и без особой шумихи.
Я лично подписал приговоры и вполне стойко перенес процесс казни. Наверное, человек может привыкнуть ко всему, даже к смерти. Я старался не думать только об одном: что бы сказала моя мама, увидев меня таким. Но я также знал, что никогда этого не узнаю, потому что навечно отрезан от нее границей между мирами. Теперь я принадлежал Карадене, именно так, не королевство мне, а я ему. А потому ничье осуждение моих личностных качеств не имело значения.
Наступило лето, и можно было заключить, что нас полугодовой рейд по провинциям окончен. Теперь нужно было переждать некоторое время, чтобы плоды наших визитов проявились, и можно было бы судить о результатах.
Кроме того я произвел реструктуризацию ведомства министра Корвеца, отвечающего за связь между провинциями. После долгих разговоров с Мельвидором, а потом и другими его собратьями по ремеслу, на службу королевству поступили маги, с помощью которых можно было обмениваться сообщениями между провинциями со скоростью телефонной связи. Правда, это требовало от мага больших затрат энергии, и разговор мог быть только коротким, но это уже стало значительным прогрессом. В каждой провинции был назначен ответственный маг, который должен был быть на связи круглые сутки в случае необходимости и непредвиденных обстоятельств. В Столичном Округе таким человеком стал Мельвидор, не пожелавший никому передавать столь важную миссию. В Багряной Карадене, естественно Дарис, продолжающий помогать моему делу и поддержавший реформу "Сообщений между провинциями".
И вот мы вернулись домой, уже не на несколько дней, как это случалось несколько раз за эти полгода, а надолго. Пока что я планировал вплотную заняться Столичным Округом и его крестьянами. Хотя в последнее время министры по моему настоянию и уменьшили поборы с поселений, прогресса в них не было, крестьяне не голодали, но и не имели денег. Этому вопросу следовало уделить внимания, подумать и поговорить со знающими людьми. Я мог придать ускорения, мог подписать приказ, мог настоять, но я пока слишком плохо разбирался в крестьянской жизни, и вполне отдавал себе в этом отчет. А потому я планировал загрузить этой проблемой министра Ингера, отвечающего за сельское хозяйство, а потом все тщательно проконтролировать. Ингер, как и Шааген, был в моем коротком списке "хороших" министров, против меня он активно никогда не выступал, все распоряжения выполнял без препинаний, а потому я надеялся, что мы найдем с ним общий язык в вопросе о Столичном поселении и условиях жизни там.
Нас встретили торжественно, как и положено этикету, высыпав на крыльцо и рассыпавшись в приветствиях. Сакернавен даже умудрился толкнуть речь на тему "Как министры рады возвращению наследника", со стороны очень даже душевную, разумеется, если бы я его не знал. Но я был вынужден признать, в последнее время министры вели себя безупречно, навряд ли, их мнение обо мне изменилось, но открыто протестовать не протестовали, а я без причины их не задирал.
Я выслушал речь министра, вежливо поблагодарил, назначил время для Совета, а потом без зазрения совести сбежал в свои покои, утащив с собой Эйниру. Я не видел ее два месяца и слишком соскучился, а потому выдержав необходимый церемониал, позволил себе вольности.
Я вернулся домой. И впервые я действительно чувствовал, что это "домой" в полной степени соответствует вложенному в это слово смыслу.
***
Когда я вышел из ванной с полотенцем на бедрах, Эйнира лежала на кровати, подперев рукой голову.
Я поймал ее внимательный взгляд, прищурился:
– Почему ты так смотришь?
На втором плече она лежала, потому пожала только одним.
– Ты изменился за время отсутствия. Загорел, волосы совсем светлые.
Я бросил быстрый взгляд в зеркало. Да уж, что есть, то есть. Сейчас мои старые знакомые, пожалуй, меня бы не узнали. Ну, не с первого взгляда, это точно. За год с небольшим моего пребывания в Карадене и постоянных тренировок с Реем, мое тело стало спортивным, не накаченным, но с видимыми мышцами. От частого пребывания на солнце обычно белая кожа приобрела коричневый оттенок, которого я бы никогда не добился на пляже. Волосы отросли и сильно выгорели, а на фоне загорелого лица я смотрелся почти что блондином.
Я хмыкнул. Загорелый блондин, докатились.
Я опустился на кровать возле жены, улыбаясь тому, что она все еще с интересом меня разглядывает, будто не видела не два месяца, а несколько лет.
– Ну что?
– усмехнулся я.
– Есть еще изменения?
– Есть, - Эйнира протянула руку и провела пальцем у меня между бровей, - морщинка. Часто хмуритесь, ваше высочество?
Часто казню людей...
Но я уже хорошо умел сдерживаться, чтобы подобная глупость не сорвалась с языка и не напугала ее. Я хотел делиться с ней всем хорошим, что было в моей жизни, но только не болью и кровью.