Научи меня
Шрифт:
В его голосе столько отвращения было, что Миша не выдержал и рассмеялся.
– Чем тебе танцы не угодили?
– Мне не нравится!
– Зато полезно.
– А ты танцевал?
– полюбопытствовал Кирилл.
Миша чуть не подавился.
– Нет. Да я и сейчас не умею.
– Вот и я не буду, - мальчик воинственно скрестил руки на груди и вздернул острый подбородок.
– Я буду чем-нибудь другим заниматься.
– Чем?
– А ты что в детстве делал?
Подольский нахмурил лоб, пытаясь вспомнить правильные и приличествующие для ушей ребенка занятия.
– Ну...я спортом занимался, - удачно выкрутился мужчина.
– Каким?
– Да я уже и не помню.
– Я тоже хочу спортом, - решительно заявил Кирилл, но сразу поник.
– Но Катя не разрешит. Она всегда говорит, что это опасно.
– А каким ты хочешь спортом заниматься?
Ребенок, пожевывая губу, всерьез задумался, морща лоб от напряжения.
– Не знаю...
– медленно произнес он.
– Каким-нибудь...ну таким...чтобы прям ух!
– Я так понимаю, шахматы - это не твой вариант, - белозубо и ярко усмехнулся Миша, заставив мальчика недоуменно застыть и вопросительно на него поглядеть.
– Забудь.
– Я хочу быть сильным-сильным. Чтобы стукнуть и все.
– Смотри, при Кате этого не скажи.
– А я вот стану сильным и буду ее защищать. Вот. И танцы мне все равно не нужны.
– Ладно, придумаем что-нибудь, - сдался Миша, предчувствуя намечающееся недовольство Кати по этому поводу. А Кирилл сразу посветлел лицом и довольно заулыбался.
– Но на танцы все равно ходи. Потом пригодится.
– Зачем?!
– возопил он.
– Девчонкам нравиться будешь, - быстро нашелся Подольский.
Мальчик пренебрежительно фыркнул и дернул плечом.
– Нужны эти девчонки. От них только неприятности. Меня из-за Лизки-подлизки постоянно наказывают. А я не виноват, да? Но все равно в угол.
Он так расстроился от несправедливости этого мира, что Миша даже постеснялся без зазрения совести смеяться. Хотя очень хотелось. Проглотил смешок, кашлянул в кулак и как можно серьезнее спросил:
– За что тебя так?
– Лизка все время жалуется. А я ее не трогал, понимаешь? Подлиза!
Они еще немного поговорили, Кирилл с упоением рассказывал о своих делах в садике, о том, чем они с Катей занимались. Рассказывал о каких-то мультиках, даже показал один - про какую-то желтую губку. Тупой до ужаса, но мальчику вроде нравилось. И довольно скоро начал зевать, хотя изо всех сил старался своей усталости Мишке не показывать.
– Иди-ка ты спать, - решил Миша и потянул малыша с дивана, мельком глянув на часы. Когда Кирилл ложился, он не имел ни малейшего понятия, но на улице давно стемнело, а стрелка часов перевалила за девять вечера.
Ребенок беспрекословно потопал в комнату, правда, Мишкину руку так и не отпустил. А Подольский замер, не зная, что и как правильно делать. Может, надо его одеть или еще что-то.
Кирилл оказался на редкость самостоятельным, чем безумно мужчину обрадовал. Сам стащил со спинки кресла свою пижаму, одел ее, а тапочки задвинул под кровать. Мишке оставалось лишь покрывало стянуть и укрыть ребенка.
– Ты только спи, - попросил Миша.
– Чтобы это...сразу, ясно?
– Хорошо, - ребенок кивнул и жестом показал куда-то Подольскому за спину.
– Только дай мне Боню.
– Какую Боню?
– он опешил и всерьез задумался над непонятным созданием.
– Это что?
– Это мой кот. Бонифаций.
Миша оглянулся, увидел свисающего с подлокотника кресла мягкого длинного кота. И покачал головой, послушно передавая игрушку ребенку. Бонифаций. Как еще Леопольдом не назвали.
– Кто ж имя придумывал то?
– пробормотал мужчина себе под нос, но Кирилл все равно услышал.
С гордостью выпалил:
– Мы с Катей. Тебе нравится?
– Нравится. Да уж, - Миша посмотрел на долговязое недоразумении.
– Боня, блин. Ладно, спи.
Ребенок трогательно завозился, поглубже зарываясь в одеяло, прижал к груди Бонифация и положил крохотную ладошку под щеку.
– Спокойной ночи и добрых снов.
Миша улыбнулся, вышел из комнаты и только на пороге обернулся и тихо произнес.
– Спокойной ночи. И добрых снов.
Такого он никогда в своей жизни не говорил.
Через пару минут Кирилл уже крепко спал, и только на губах играла легкая довольная улыбка, никак не желая покидать ребенка. Миша вернулся. И обещал так больше не уезжать.
***
– Кирюш, я в ванную. Если что, зови, хорошо?
– окликнула она племянника, с головой погрузившегося в новую раскраску, которую принес Миша.
– Кирь!
– Угу.
– Угу, - передразнила Катя и покачала головой.
– Никакой вежливости.
Еще раз предупредив ребенка о том, что направляется в душ, Катя вышла из зала. Последние пару дней выдались суматошными и бешеными, так что сил оставалось лишь доползти до дивана и рухнуть на него без задних ног. Единственное, что могло ей сейчас помочь с хронической и въевшейся в кожу усталостью - горячая ванна с пеной и ароматическими солями, которые девушка просто обожала.