Научная фантастика. Ренессанс
Шрифт:
Что полагается отвечать на это в ледяном углеводородном аду? Я просто нежно качал ее, уставившись в стенку палатки, словно надеясь прочесть там ответ.
— Послушай, я люблю тебя, действительно люблю, — наконец сказал я ей. — Но мне нужно найти свои собственные «потому что». Иначе это будет неравный брак. — Я ухмыльнулся. — Мы должны быть скорее похожи на Плутон и Харон [35] , чем на Уран и Миранду.
— А кто из нас будет Плутоном, и кто — Хароном? — шаловливо спросила она, глаза ее сверкали сквозь выступившие слезы, и она обняла
35
Харон — спутник Плутона, по величине относительно мало (всего в 10 раз) отличается от своей центральной планеты.
Из черной дыры убежать невозможно, и когда я упал на ее горизонт событий [36] и мы слились в одно существо, вопрос о том, кто Плутон, а кто — Харон, для всей вселенной уже ничего не значил. Как и то, слышал ли нас кто-нибудь.
Мы вернулись в реальный мир, к поискам запасного выхода, с опозданием; Кэти и Нихил почти закончили укладывать свой груз, когда мы спустили палатку и вышли. Мы все смотрели друг на друга с некоторым смущением. Нихил положил руку на плечо жене.
36
Горизонт событий — воображаемая поверхность черной дыры.
— Простите. Просто большое напряжение, все уладится. — Он махнул на камни Миранды, окружающие нас. — Ну что, сделаем новый бросок?
— Есть какие-нибудь соображения насчет того, где искать? — спросил я.
— Выход этана? — предположила Рэнди.
«Да, — подумал я, — эти реки должны куда-то течь». Однако я надеялся, что удастся избежать плавания по ним.
Сэм объявил:
— На другой стороне этой сидерофильной конкреции есть большая пещера.
— Этой чего? — вздрогнула Кэти.
— Этой треклятой трехкилометровой железо-никелевой скалы, на которой ты стоишь, — фыркнул Нихил, прежде чем Сэм успел ответить, потом спохватился и неловко добавил: — Дорогая.
Она коротко кивнула.
Рэнди сделала пару пробных шагов по валуну, скорее, как мне показалось, чтобы унять раздражение, чем сомневаясь в словах Сэма.
— Отверстий здесь нет. Лучше проверить края, — предложила она.
Все согласились.
После пятичасовых поисков стало ясно, что единственный выход лежит по течению этановых рек.
— Вы меня простите, но сейчас я жалею, что не настоял на пути вдоль расселины, — сказал Нихил.
Кэти была поблизости, и я похлопал ее по руке. Она пожала плечами.
Нужно было решать, куда идти — направо или налево, и оставалось только бросить жребий. На каждой стороне от границы зоны приливных сил текла своя этановая река, и обе они исчезали в пещерах. Сэм снова и снова прощупывал стены вокруг этановых озер в конце Дымохода Нихила. Оказалось, что внутреннее озеро, расположенное ближе к Урану, впадало в пещеру длиной пять километров на противоположной стороне Скалы Кэти, как мы назвали центральный утес. Другое тянулось на семь километров, прежде чем достичь достаточно большого отверстия, но это отверстие, по-видимому, вело в направлении расселины. На этот раз никто и не подумал спорить с Нихилом.
Теперь, когда вопрос о маршруте был решен, оставалось придумать, как преодолеть его.
— Все просто, — заявила Кэти. — Сэм протянет через реку веревку, затем мы все заберемся в палатку, и он потащит нас.
— К сожалению, я не могу находиться в среде этана такое продолжительное время, — возразил Сэм. — А вам в любом случае понадобится мой источник энергии, чтобы продолжить путешествие.
— Кэти, — спросила Рэнди, — этан, гм, насколько это плохо?
— Нельзя вдыхать его — он сожжет тебе легкие.
— Внутри костюма давление.
— Но кое-что может просочиться сквозь поры в ткани костюма.
Она была права. Если влага и газы с поверхности кожи могут постепенно просачиваться наружу сквозь поры костюма, то этан, скорее всего, может проникнуть внутрь.
Рэнди кивнула.
— А если заблокировать поры в костюме?
Когда я понял, что она предлагает, у меня вырвалось громкое: «Что?» Мы можем носить эти костюмы потому, что они позволяют коже дышать — пот и газы медленно проникают сквозь набухающую пористую ткань. Если этот процесс прекратить, последствия будут очень неприятными, если не смертельными. Но Кэти Рэй, доктора медицины, казалось, это не беспокоило. Видимо, какое-то короткое время подобное можно было вынести.
— Большие молекулы. У тебя есть что-нибудь, Кэти?
— У меня есть пленка для заклеивания ожогов и ссадин, полуинтеллектуальное волокно. Называется «Экзодерм», знаешь такое, Сэм?
— Покрытие «Экзодерм» не пройдет сквозь поры ткани. Но у него есть свои собственные поры, как у костюма, и через некоторое время оно начнет пропускать этан. Несколько тысяч молекул в секунду на квадратный метр.
Рэнди пожала плечами:
— А если заклеить поры костюма, то он не сможет просочиться. Слишком мало, не стоит беспокоиться.
— Я пойду с тобой, — заявил я, удивляясь сам себе.
Рэнди покачала головой:
— Ты попробуешь пробраться через внешний проход, если у меня сейчас ничего не выйдет. Давай сюда эту дрянь, Кэти.
Кэти открыла грузовой поддон и достала баллончик. Я начал распаковывать вакуумную палатку.
— В палатке это будет нелегко сделать, — предупредила Кэти.
Ничего. Ты готова? — спросила Рэнди.
Кэти кивнула и пустила пробную струю ей на руку. Какое то время рука выглядела так, словно ее облепили сахарной ватой, но вата быстро опала и превратилась в плоскую блестящую кляксу. Кэти оторвала кляксу от рукава и осмотрела ее.
— Работает как надо. Теперь тебе следует раздеться.
Рэнди вместо ответа учащенно задышала, и, прежде чем кто-нибудь успел остановить ее, спустила давление в костюме, ловко сняла шлем, распечатала застежки костюма и уже парила перед нами обнаженной.
Кэти, к ее чести, не поддалась потрясению.
— Только выдыхай, не вдыхай, как бы сильно тебе ни хотелось, — велела она Рэнди и начала опрыскивать ей спину, пока Рэнди еще снимала ботинки.
Меньше чем через минуту Рэнди уже была покрыта жирной серой пленкой. Спокойными, точными движениями Рэнди натянула костюм поверх липкой штуки, запечатала его, проверила и надела шлем. На все это ушло менее трех минут. Нихил не мог вымолвить ни слова, я чувствовал себя немногим лучше.