Шрифт:
Рэй Брэдбери
Научный подход
– Он высокий, - сказала семнадцатилетняя Мэг.
– Темноволосый, - добавила Мари, на год старше сестры.
– Красивый.
– И сегодня вечером он придёт к нам в гости.
– К обеим?
– воскликнул отец.
Он всегда восклицал. За двадцать лет супружества и восемнадцать лет отцовства он почти разучился разговаривать иначе.
– К обеим?
– повторил он.
– Да, - подтвердила Мэг.
– Да, - повторила Мари, улыбаясь бифштексу на тарелке.
– Не хочется есть, - сказала
– Не хочется, - отозвалась Мари.
– За это мясо, - воскликнул отец, - платили больше доллара за фунт! И сейчас вы ХОТИТЕ его есть.
Дочери умолкли и стали жевать, но явно проявляли признаки беспокойства.
– Hе ёрзайте!
– воскликнул отец.
Девушки посмотрели на дверь.
– Не вертитесь! Попадёте вилкой в глаз.
– Такой высокий, - сказала Мэг.
– Такой темноволосый.
– И красивый, - завершил отец, обращаясь к матери, которая вошла с кухни.
– Скажи, пожалуйста, в какое время года женщины чаще сходят с ума? Весной?
– Как правило, лечебницы переполнены в июне, - ответила та.
– Сегодня с четырёх часов дня наши дочери как-то странно себя ведут, сказал отец.- Юношу, который придёт сегодня вечером, они собираются поделить на двоих, словно торт. А можно сравнить это с бойней, где ещё минута, и бычка стукнут по башке, а потом разрежут пополам. Интересно, мальчик знает, что его ждёт?
– Мальчики друг друга предупреждают, насколько я помню, - сказала мать.
– Мне легче не стало, - продолжал отец, - я знаю, что мужчина в 17 лет идиот, в 18 - болван, к 20 развивается до придурка, в 25 он простофиля, в 30 ни то ни сё, и только к славному 40-летнему возрасту становится обычным дураком. И сердце моё обливается кровью при мысли о "бычке", которого эти девицы принесут вечером в жертву, как древние инки.
– Ты прямо из себя выходишь, - сказала мать.
– Они не воспринимают. Сейчас для них всё пустой звук. Кроме отдельных слов. Хочешь убедиться?
– Отец наклонился к дочерям, безучастно уставившимся в свои тарелки и произнёс:
– Любовь.
Девушки очнулись.
– Настоящий роман.
Встрепенулись.
Июнь, - произнёс отец, - свадьба.
Лёгкая конвульсия передёрнула его дочерей.
– А теперь передайте мне подливку.
– Добрый вечер, - сказал отец, открывая парадную дверь.
– Здравствуйте, - ответил парень, высокий, темноволосый и красивый, - меня зовут Боб Джонс.
"Редкое имя, ничего не скажешь", - подумал отец и сказал:
– Пожалуйста, проходите. Мои дочери наверху, меряют все свои платья. Хотят произвести на вас впечатление.
– Спасибо, - ответил Боб Джонс, который возвышался над отцом, как башня.
– Вас довольно много, Боб, - сказал отец.
– Чем вы занимались, когда вам был месяц от роду? Толкали вагоны?
– Не совсем, - улыбнулся Боб. Здороваясь с отцом, он так тряс его руку, что тому пришлось сплясать что-то вроде танца шотландских горцев.
С обречённым видом отец провёл "бычка" в любовно разукрашенную "бойню".
– Садитесь, - пригласил он, - нет, не на этот стул: он современный, больше одного человека не выдерживает. Лучше вот на этот. С которой из девушек вы встречаетесь?
– Они ещё этого не решили. Боб улыбнулся.
– А у вас что, нет права голоса? Надо постоять за себяю
– Одна мне нравиться больше, но, честно говоря, я боюсь об этом даже заикнуться: растерзают.
– Да, сказал отец, - и ногтями, и пилками для ногтей. Жуткая смерть. Позвольте дать вам один совет. Впрочем, скажите сначала, чем вас угостить, ведь это ваша последняя трапеза. Сандвичи, фрукты, сигареты?
– Я съем немножко фруктов, - сказал парень. Он сгрёб охапку персиков с кофейного столика; отец не успел глазом моргнуть, как их поглотила доменная печь в образе человека.
– Что же вам посоветовать?
– начал отец.
– Мэг красивее, зато у Мари есть индивидуальность. Это лотерея. Впрочем, любая из них будет прекрасной женой.
– Э-э-э-э, не торопите меня со свадьбой.
– А я и не тороплю. Хорошенько подумав, вы можете жениться в любой день на этой неделе. Интересно, как мои дочери решат, которой из них вы достанетесь?
– Они устроят мне экзамен.
– Экзамен?
– Ну да, устный и письменный, как в школе.
– Боже милостливый, никогда про такое не слыхал.
– Да, суровое испытание. Я дрожу как кролик.
– И вы считаете это правильным?
– Видите ли, сэр, нельзя заставить баскетбольного болельщика встречаться с тем, кто баскетбол терпеть не может. Мы подошли к вопросу научно, как нас учили на уроках психологии.
– Звучит не так уж и глупо.
– Совершенно верно, - ответил серьёзно Боб Джонс.
– Итак, девушки будут задавать вопросы мне, вопросы друг другу, а я им, а потом мы все вместе сделаем вывод.
– Вот это да!
– воскликнул отецю
– А вы не знаете, сэр, - юноша смутился, какого рода вопросы они будут мне задавать? За столом не обсуждали?
– Боб, с моей стороны это было бы нечестно :
– Вы правы.
– Боб нервно хихикнул и уничтожил ещё один персик, куснув пару раз.
– Хотя, честно говоря, я действительно ничего не видел и не слышал, сказал отец, - эти ведьмы варили своё зелье без свидетелей. Впрочем, скоро они спустятся сюда и принесут перстни Борджиа (Примечание: такие перстни применялись для отравления ядом при дворе Борджиа (Италия XV - XVI веков) или что-нибудь в этом роде. Съешьте ещё персик.
– Съем, если вы не против.
Дом задрожал, предвещая бурю.
– Живи мы в Калифорнии, - сказал отец, глядя на пляшущую люстру, - я решил бы, что начинается землетрясение или на дне океана произошёл геологический сдвиг. Но поскольку мы в Иллинойсе, я думаю, что просто мои дочери спускаются по лестнице.
Так оно и было.
– Боб!
– воскликнули обе девушки ещё в дверях и сразу умолкли. Как последний ружейный залп, на который ушли все патроны. Они смотрели на Боба, на отца, друг на друга.