Научу тебя плохому
Шрифт:
— Неудачная шутка, — единственное, что приходит мне в голову.
— Согласен, — кивает, — пойдем, Есь, ты еще не выздоровела, тебе по-хорошему отлежаться бы нужно.
— Я хорошо себя чувствую.
— Это я уже понял.
Он открывает дверь, давая понять, что разговор окончен и выходит из машины. Я выбираюсь следом и неохотно плетусь к лифту вслед за Марком. Пока едем в этой металлической, обставленной со всем сторон зеркалами коробке, ни один из нас не произносит ни слова.
А что в общем-то еще говорить?
Как только двери лифта открываются, Марк берет меня
Твердой походкой он движется в сторону одного из дальних магазинов по правой стороне. Так уверенно, словно точно знает, куда идти. И меня этот момент не то, чтобы смущает, но настораживает. Парни вообще не питают любви к шоппингу, насколько мне известно. Хотя, откуда мне знать-то? Я же никогда с ними толком не общалась. Все мои знания черпались из сопливых книг и мелодрам, в которых, отчего-то мужчины всегда были счастливы тратить драгоценное время на бестолковые походы по магазинам.
И, конечно, они всегда щедры до невозможности и готовы скупать все бутики, встречающиеся по пути, и все для нее — единственной и неповторимой. Нет, конечно, я никогда и ничего не имела против подобных сюжетных линий, собственно, наверное, где-то в глубине души, многие мечтают о принце на белом коне, повстречавшемся на пути и взявшем на себя все твои проблемы. В книгах это выглядит красиво, вот только в жизни все немного иначе.
— Еся, — щелчок перед глазами выводит меня из размышлений, — Есь, я с кем говорю?
— А? Что прости?
— Боже, дай мне сил.
— Я задумалась, извини.
— Я говорю: обойдемся без консультантов, да?
Я не сразу понимаю, о чем он толкует, но киваю машинально. И лишь спустя несколько секунд, когда, втянув меня в один из магазинов, он жестом останавливает уже спешащую к нам девушку-консультанта, до меня наконец доходит смысл его слов.
Красивая, тоненькая блондинка, в белой рубашке, строгом черном костюме и в туфлях на высоком каблуке, останавливается на половине пути, озадаченная столь быстрым, мгновенным практически и в то же время молчаливым отказом от ее услуг. Удивленно посмотрев на нас, девушка понятливо кивает и, заметив зашедших вслед за нами потенциальных покупателей, одаривает нас доброжелательной улыбкой и направляется к ним.
А меня что-то в этой сцене настораживает. Вроде бы ничего такого, на что стоило бы обратить внимание, но что-то гложет. А потом до меня внезапно доходит!
— Ты чего? — уже двинувшийся в сторону пестрящих одеждой полок и вешалок Марк, тормозит и оборачивается, недоуменно глядя на притормозившую меня.
— Ты здесь часто бывал, да?
Он удивленно вскидывает брови и делает шаг ко мне, нависает надо мной, скалится хитро, взгляд у него меняется, становится хищным-игривым, а я себя мышью, попавшей в когти хищника, чувствую. Он не двигается, ничего не говорит, только смотрит странно и зубы белоснежные обнажает. Словно играет со мной, перед тем как окончательно добить.
— А что, если да? — выдыхает наконец, наклонившись непозволительно близко.
И правда, что? Какая мне, в общем-то, разница? Никакой? Вот никакой ведь, а противный червячок все равно
— Что, Есь, уже ревнуешь? — подмигивает нахально, и лыбится.
Он издевается, снова надо мной издевается, а меня уже порядком бесят перемены в его настроении. Я дергаюсь, пытаюсь вырваться из цепких объятий, потому что обидно и неприятно все это. И зачем вообще было меня сюда тащить?
— Тише-тише, я шучу, Есь. Бывал я здесь часто, да, с сестрой. Было время.
— С сестрой? — переспрашиваю зачем-то.
К чему мне вообще эта информация? И с каких пор братья сестер по магазинам водят.
— С сестрой, — повторяет, — ей это было нужно. Все, не заговаривай мне зубы, топай давай.
Марк закрывает эту тему и, ловко схватив меня за руку, тянет вперед. Я ничего понять не успеваю, а хватает по пути все, что ему приглянулось, молча вручая все это добро мне. Я сначала не сопротивляюсь, просто опешившая от его напора, не сопротивляюсь до тех пор, пока мой взгляд не падает на ценник.
Максимально охреневшая от цифр на бумажке, я резко торможу, вынуждая остановиться и Марка.
— Что опять?
— Я… я не буду здесь ничего брать.
— Есь…
— Не буду, — остервенело мотаю головой, не желая его слушать.
— Да что не так-то? — чувствую, что он начинает злиться.
Молчу и просто жду, когда до него дойдет. Он ведь знает, прекрасно знает, что мне нечем будет с ним расплачиваться, и зарплаты моей на это все никогда не хватит. Вряд ли за работу на складе столько платят.
— Господи, Еся, перестань грузиться из-за ерунды.
— Ерунды? — получается слишком эмоционально.
— Да ерунды.
— Это не ерунда.
— Ерунда!
— Это дорого!
— Это нормально.
— Нет.
— Да.
— Я не…
— Будешь, и пойдешь сейчас в кабинку, и примеришь все, что я скажу.
— Нет!
— Да, Еся, да. Все, хватить спорить, на нас уже косо поглядывать начинают.
— Я не смогу за все это расплатиться.
— Еся, не беси меня, пожалуйста. Хватит со мной спорить, — в его голосе появляются уже знакомые, угрожающие нотки и я решаю, что продолжать действительно не стоит.
В конце концов, мне ведь не обязательно все это покупать.
Одарив Марка уничтожительным взглядом, напрвляюсь к кабинкам, надеясь, что он за мной не пойдет. А он, гад такой, идет.
— Тебя ничего не смущает? — интересуюсь, когда мы подходим к ближайшей свободной кабинке.
— А должно?
— Но…
— Я хочу посмотреть.
— Чего? — округляю глаза.
— Успокойся, я просто хочу убедиться, что ты померишь все.
Сволочь. Гад. Может он мысли читать умеет?
Громко и недовольно сопя, вхожу в кабинку, откладываю вещи на подставку, Марк притягивает мне остальные. Часть вешаю на имеющиеся в кабинке крючки. А потом резко разворачиваюсь и задергиваю шторку, прямо на глазах у ухмыляющегося парня. Слышу слетевший с его губ смешок, по ту сторону плотной ткани. Гад.