Наука Креста. Исследование о святом Хуане де ла Крусе
Шрифт:
Св. Хуан выделяет еще одну группу естественных благ: достоинства души и тела – например, красоту и телесную привлекательность, ясный рассудок и здравый разум. Обладающего ими, а также людей вокруг него они искушают привязанностью к себе и тщеславной радостью. Чтобы избежать этого, «необходимо помнить, что красота и остальные естественные дары суть прах; от праха пришли они и в прах возвратятся; и что миловидность и изящество есть дым и ветер этой земли… Нужно направлять свое сердце к Богу, в радости о том, что Бог имеет в Себе всю эту красоту и миловидность, которые бесконечно выше красоты творений».
Особые виды вреда, проистекающие от радования естественным благам, это «тщеславие, самомнение, гордыня и презрение к ближнему», возбуждение чувственности и безволие, тщеславное пристрастие к лести и похвалам, которые оказывают вредное влияние на других людей; еще большее притупление разума и рассудка, чем при наслаждении временными благами; теплохладность и вялость духа вплоть до того, что душа отвращается
Если душа откажется от всех этих наслаждений, то «даст место смирению для себя самой и любви по отношению к ближним… Ибо, не привязываясь ни к чему из кажущихся естественных благ, душа остается свободной и ясной, чтобы любить всех разумно и духовно, как того хочет Бог… Чем больше возрастает сия любовь, тем больше возрастает любовь к Богу, и чем больше любовь к Богу, тем больше любовь к ближнему». Отказ от земных радостей порождает в душе «великое спокойствие, удаляет всякое рассеяние и дает сосредоточенность чувств, особенно зрения». Если это хоть однажды удалось, недостойные вещи больше не вызывают никакого желания. И тогда обретается «чистота души и тела, то есть духа и чувств; это ведет к ангельскому согласию с Богом, делающему душу и тело достойным храмом Святого Духа». Так достигается «свобода духа, коя есть высшее благо души, необходимое для служения Богу. С ней легко побеждаются искушения, успешно творятся труды и возрастают добродетели».
Под чувственными благами св. Хуан подразумевает все, что воспринимается внешними чувствами или перерабатывается внутренними. Поскольку Бога нельзя постичь никакими чувствами, было бы «по меньшей мере бесполезным» искать наслаждения в чувственных вещах. Воля тогда не могла бы «направиться к Богу и искать свою радость только в Нем». Но если душа не задерживается на этом, а, почувствовав наслаждение от подобных вещей, направляет все наслаждение на Бога, то нет необходимости отвергать эти ощущения. «Ибо есть души, что много подвизаются в Боге посредством чувственных предметов». Однако у многих на Бога направляется только намерение, а в действительности «действие, которое они производят, служит для чувственного развлечения, и из сего извлекается скорее несовершенство, чем оживление воли и вручение ее Богу». Кто же, напротив, после первого ощущения радости сразу направляет ее на Бога, тот «не хлопочет о чувственном, и когда оно ему предлагается, воля тотчас минует его, и оставляет, и устремляется к Богу».
Тот, кто предается чувственным наслаждениям, наряду с вредом, который наносит душе наслаждение всем тварным, причиняет себе также и другие виды вреда. Наслаждение видимыми вещами вызывает «суетность души, рассеяние ума, беспорядочные вожделения, бесчестие, внутреннюю и внешнюю необузданность, нечистые помыслы и приступы зависти. От наслаждения бесполезными слышимыми вещами непосредственно происходят рассеяние воображения, болтливость и зависть, неверные суждения, переменчивость помыслов и многие другие пагубные виды вреда. От наслаждения сладостными запахами рождается отвращение к бедным, что противно христианскому учению, враждебное отношение к труду, малое смирение сердца по отношению к мелким вещам и духовная бесчувственность, по крайней мере, в соотношении с вожделением. Наслаждение вкусом яств непосредственно порождает чревоугодие, гнев, раздор, охлаждение любви по отношению к ближним и к бедным… Отсюда рождаются телесная расстроенность, болезни и недобрые побуждения. От этого возрастают побуждения похоти, великое духовное невежество и нежелание духовных вещей… В конце концов, происходит также рассеяние и остальных чувств и сердца и недовольство многими вещами… Наслаждение осязанием… приводит в совершенный беспорядок чувства и дух и разрушает их силы и крепость. Оно порождает мерзкий порок сладострастия… разжигает похоть, душа делается женственной и боязливой, а чувства… предрасположенными грешить и причинять вред. Оно вселяет в сердце суетливую радость и наслаждение, творит развязность языка и свободу очей… Оно препятствует рассудку, поддерживая его в духовных невежестве и глупости, а относительно морали творит малодушие и непостоянство. Вместе с помрачением души и слабостью сердца оно заставляет бояться даже тогда, когда нечего бояться. Иногда сие наслаждение вызывает нерешительность и бесчувственность в том, что касается совести и духа, сильно ослабляя разум и доводя его до такого состояния, что он не может ни принять добрый совет, ни дать его и остается неспособным творить духовные и моральные рассуждения и бесполезным, как разбитый сосуд». Однако все эти виды вреда наносят различный ущерб, в зависимости от страстности наслаждения и особенностей восприятия каждого человека.
«Из отрицания этого наслаждения душа извлекает восхитительные выгоды… Она укрепляется в борьбе с рассеянностью… и сосредотачивается на Боге. Дух хранит себя, а приобретенные добродетели возрастают и расцветают заново». Затем происходит возвышенное преображение: «Воистину, мы можем сказать, что из чувственного человек становится духовным, из животного – разумным, от человеческого удела приближается к ангельскому и из преходящего и людского делается Божественным и небесным». Воля уже в этой жизни будет награждена «во сто крат», как сказал Спаситель (ср. Мф 19, 29). Она отвергнет чувственные удовольствия ради духовных и останется навсегда связанной с Богом. Как прародителям в раю, все чувственные ощущения будут служить этой душе лишь к радости созерцания. В конце концов за воздержание ее ждет воздаяние в иной жизни: «телесные дары, как то быстрота и ясность ума, будут более возвышенными, чем у тех, кто не смог отринуть чувственные наслаждения. Кроме того, в существенном возрастании славы, отвечающей любви Божьей… за каждую отвергнутую мимолетную и ветхую радость душа приобретет… “в безмерном преизбытке вечную славу” (2 Кор 4, 17)».
В отличие от внешних, естественных и чувственных благ нравственные блага имеют некоторую ценность, которая приносит радость; кроме того, они являются средством и орудием, несущим человеку благо. Добродетели заслуживают того, чтобы их ценили и любили ради них самих. Но они также несут в себе временные блага. И потому «человек может, говоря по-человечески, радоваться обладанию ими и обучаться им ради того, что они собой представляют и что они приносят человеку как блага человеческие и временные».
Так делали князья и мудрецы древности. Они ценили добродетели и упражнялись в них, и Бог награждал их временным благословением, поскольку они «из-за своего язычества не способны были принять вечную награду за добродетель… Хотя христианин и должен радоваться моральным благам и добрым делам, которые вершит в преходящем, поскольку они порождают преходящее воздаяние, не следует останавливать на них свою радость… Но питающий веру, в которой ожидает жизни вечной и без которой все, что есть здесь и там, не стоит ничего, должен радоваться обладанию этими моральными благами единственно по второй причине, что значит творить эти дела ради любви Божьей. Следует устремлять свои очи и полагать свою радость только в служении Богу и чествовании Его своими добрыми нравами и добродетелями, ибо без этого почитания добродетели не стоят пред Богом ничего, как это видно на примере десяти дев из Евангелия (см. Мф 25, 1—13)». «Христианин же должен радоваться не тому, что творит добрые дела и ведет добродетельную жизнь, но тому, что творит это только из любви к Богу, без какого-либо другого повода».
Из неправильной радости от своих собственных хороших дел вырастают фарисейские высокомерие и хвастовство, пренебрежение другими, требование человеческой похвалы. Из-за этого легкомысленно теряется вечная награда. Самодовольная радость от своих дел означает несправедливость и отречение по отношению к Богу, который является главной причиной любого доброго дела. Такие души никогда не продвинутся по пути совершенства. Если они не находят более удовлетворения в упражнениях, потому что Бог дает им сухой хлеб сильных, они сразу слабеют духом и уже не в состоянии съесть его. Они «теряют настойчивость, в которой кроются сладость духа и внутреннее утешение». Часто они впадают в заблуждение, считая, что труды и упражнения, которые им нравятся, лучше тех, которые не нравятся. Богу же приятнее те дела, которые требуют большего преодоления себя, особенно у душ, продвинувшихся на пути совершенства. В конечном итоге честолюбивая радость от своего дела «не позволяет принять совета, как лучше что-либо сделать… Такие души многое упускают в милосердии ради Бога и ближнего, потому что любовь, которую они питают к своим делам, остужает их милосердие».
Если же душа откажется от суетной радости, то будет ограждена от «опасности впасть во многие искушения и бесовские обманы, сокрытые в радости от этих добрых дел». Сама по себе суетная радость уже есть заблуждение. Второе преимущество этого отказа – то, что «душа более сознательно и продуманно подходит к своим делам». Страстная радость причиняет вред разуму и делает душу непостоянной в ее начинаниях и действиях. Она руководствуется только своим непрестанно меняющимся вкусом и оставляет самые важные дела недоделанными, когда исчезает желание. Если же воля откажется от естественного удовлетворения, то может выстоять и достичь цели. Так достигают нищеты духа, которую прославляет Спаситель. Душа становится кроткой, мягкой и мудрой во всем, что она делает, действует без горячности и спешки, не знает надменности. Отказавшись от суетной радости, «душа становится приятна Богу и людям и освобождается от жадности, обжорства, черствости духа, духовной зависти и тысячи других пороков».