Наукоград:авария
Шрифт:
– И еще: не много ли Вы "взяли товара", если им заражена огромная усадьба местного олигарха, находящаяся в десятке километров от вентиляционной трубы реактора? Если капли дождя упали на голову бедной девушке (при этом оба невесело взглянули на веселый фонтанчик посреди комнаты) и оставили ее лысой?
Пьер долго и внимательно смотрел на Тенгиза, человека, который собирается лишить его источника богатого дохода, а может быть и свободы. Зачем ему это нужно, ему, теоретику? Зачем он рискует впутываться в эту историю, которая, скорее всего, будет стоить ему жизни?
– Об этом Вам, Тенгиз, не следовало бы думать, - жестко парировал Пьер.
– Повторяю - предлагаю Вам мировую.
– Каковы же ваши "условия мира"?
– Тенгиз решил тянуть время, не сомневаясь в коварстве этого обходительного француза. Впрочем, француз ли он вообще? Тенгиз повторил свою фразу по-французски. Пьер скривил улыбку и продолжил разговор на хорошем французском:
– Итак, с вашей стороны - немедленное добровольное прекращение своих полномочий частного детектива без обнародования известных вам фактов. С моей - более чем достаточная оплата этой услуги.
– Интересно, сколько же я стою?
– Лучше всего, если вы согласитесь с предложением покинуть Россию, получить статус профессора в любом университете Франции и красивый особняк на Лазурном берегу, или другом месте на ваш вкус. Все это, разумеется, будет устроено и оплачено моей фирмой...
– Точнее, преступной группировкой.
– Вы не современны, князь Гелиани, несмотря на свою, относительно, молодость. Я жду ответа на мое очень выгодное предложение.
– А если я откажусь от мира?
– Это было бы неприятно для меня...и для вас...и для них (Пьер показал рукой вниз, где была сауна). Артисты сыграют последний в своей жизни акт в декорациях жаркой Сахары, а с вами... с вами мы поступим благороднее...
– Вы заперли их в сауне!? Ведь прошло уже около часа!
– Они выйдут, когда мы договоримся об условиях мира. Соглашайтесь!
Тенгиз молча бросился вниз.
– ----------------------------------------------------------
Температура в сауне повышалась. Люди едва не теряли сознание. Особенно страдал тучный антрепренер. К счастью, электрику труппы (он же жонглер) удалось найти и взломать дверцу щитка управления температурой - в сауне был электрический подогрев. Постепенно стало прохладнее. Разговор с Александром вселил надежду, а шутка с карликами натолкнула Арнольда на спасительную мысль.
– А ну-ка, попробуй, - указал он силачу на вентиляционную решетку под потолком, прикрытую не прочными на вид жалюзи. Силач понял идею, и, встав на плечи своего брата-акробата, начал крушить алюминиевые планки как спички. Образовавшийся проход был узок даже для карлика, но создалось удобное пространство для того, чтобы мощные руки циркача разломали дощатую обшивку стен и расширили лаз. В него засунули карлика-мужчину, и тот, временами вскрикивая от впивающихся в голое тело осиновых заноз, пролез в предбанник.
– ---------------------------------------------------------
У входа в каминную Тенгиза остановили два лба, один из них держал автоматическое оружие, возможно, с боевыми патронами. Прямое сопротивление было бесполезно, но из сауны доносились звуки ударов, скрежет ломаемых досок. Тенгиз понял, что циркачи ищут выход из положения. Самое верное - продолжать тянуть время.
– Предложение интересно, - продолжил Тенгиз разговор с Пьером, когда тот приказал лбам пропустить "гостя" в зал.
– Это моя давняя мечта - преподавать в Сорбонне, а отдыхать в Монако. И, возможно, Австралия будет не хуже, или Новая Зеландия? Да-а. Но оставить родной город чахнуть от подлой невидимой радиации?! Пьер, за измену родины полагается высшая мера, значит, цена нашей сделки - это цена моей жизни. Я свою жизнь ценю выше стоимости особняка, даже на Лазурном берегу. Думаю, стоит поторговаться.
Пьер понял хитрость Тенгиза и, не выдержав, вскочил и закричал:
– Хватит валять дурочку, профессор! Ты не на базаре! Говори - согласен или нет?
Он тоже обратил внимание на звуки из сауны. Тенгиз лихорадочно искал выход из трудной ситуации. В этот момент сквозь открывшуюся дверцу вентиляционной решетки душевой вывалился карлик и упал на стоявший под нею диван. Пока все в зале каминной приходили в себя от неожиданной и комичной сцены, карлик проворно открыл защелку двери, скрылся в душевой и открыл задвижку на двери в парную. Прошло всего 5-6 секунд, и из душевой в каминную ворвалась разъяренная толпа циркачей. Пьер дал знак охранникам, но те не осмелились стрелять по группе людей. Тем более, что из женского отделения уже выбежали обнаженные циркачки, которые кувыркались, катились колесом, "делали шпагаты". Возможная трагедия тут же обернулась фарсом.
Обескураженный Пьер не нашел ничего лучшего, как покинуть каминную. Охранники отправились следом.
Вскоре вся труппа уже радостно разбежалась по залу, в первый момент забыв о своей наготе. Тенгиз предупредил, чтобы никто сразу не выходил из особняка - на случай, если снаружи Пьер подготовил какой- то новый сюрприз. А также посоветовал не надевать свои старые одежды, кроме нательного белья - "здесь в особняке олигарха, я думаю, каждый найдет себе что-то подходящее".
– Да, не заходите во вторую комнату справа на втором этаже!
– крикнул Тенгиз вдогонку артистам, взбегающим вверх по лестнице.
Нарядившись, кто во что сумел, циркачи засели за столом в каминном зале продолжить прерванный на время "купания" обед. И только карлица продолжала доставать занозы из тела своего мужа-героя... Маятниковые часы каминного зала пробили девять раз - значит, они пробыли в горячей сауне около полутора часов...
Рудольф Ефимович спал недолго. Пробуждение было ужасным, нет, непереносимым. Только привычные пьяницы не помнят, что творили накануне - Паук же помнил все. И это было ужасно. Старший сын уже ушел в школу - день последнего звонка перед каникулами, и "он чувствует себя неплохо", сообщила жена. Она, похоже, вообще не спала. "К лучшему, - подумал Рудольф, - теперь меньше глаз, в которые надо смотреть с чувством стыда и жалости - жалости к себе и к своим несчастным близким...". Младший не пошел в школу - многолетняя перемежающаяся слабость сегодня приковала мальчика к постели. За завтраком, к которому Рудольф Ефимович не притронулся, они с женой только один раз посмотрели друг другу в глаза, когда Рудик младший с трудом сполз с кроватки, чтобы дотянуться до своей любимой игрушки - мягкого головастого бегемотика с большими грустными глазами. И в их молчаливом диалоге было сказано все, что о чем думала, страдала и на что надеялась эта чета несчастных супругов - родителей двух тяжело больных детей....
Рудольфу Ефимовичу кто-то позвонил. Разговор был неприятный - жена, с волнением следившая за его лицом во время разговора, это поняла. Рудольф попросил найти какой-нибудь костюм. Не нашлось ничего лучше, чем поношенный кожаный пиджак и протертые джинсы, в которых Рудольф обычно ходил с мальчиками по грибы. Ушел, ничего не сказав.
Это звонил Силан, сам, не через Светика. Он потребовал от Рудольфа немедленно следовать в усадьбу и "препятствовать всяким противоправным действиям Пьера в отношении людей. Хватит с нас грязи - еще уголовщины мне не хватало".