Наукоград:авария
Шрифт:
– Он хочет уточнить свои предложения, в Вашу пользу...и на пользу института... и артистов... Просит обсудить это... Он сейчас на скамейке под большим кленом... Там, справа от шатра. Тэт-а-тэт.
Вдруг Паук поднял голову вверх, а расцепившиеся пальцы рук схватили борта расстегнутого пиджака Тенгиза. Тот от неожиданности отшатнулся, но Паук не отпускал его и глядел снизу прямо в глаза высокого Тенгиза, может быть, впервые в жизни так осмысленно и заинтересованно глядел на другого человека:
– Тенгиз, прошу, очень прошу - договоритесь с Пьером, соглашайтесь на его предложения! Это очень, очень плохо...то есть...это будет всем хорошо, если Вы договоритесь... И очень плохо, если откажетесь... Не мне плохо - другим... Мне все равно.
– Кому Вы угрожаете, мерзавец?
Тенгиз пытался сбросить с себя этого неприятного человека, как сбрасывают неожиданно упавшую на плечо вонючую тлю, но Паук повис на нем, продолжая умолять:
– Нет, не угрожаю, я прошу, погибнут люди, дети...
– Что Вы несете? Какие дети? Да, люди гибнут, но из-за ваших темных дел - у племянницы Синюгина лучевая болезнь, профессор Гюнтер тоже в госпитале! Нужна дезактивация, возможно, и эвакуация - а это тайно не сделаешь.
– Он сделает...он такой... Он может убить женщин...
– Каких женщин?
– Спрятанных в доме... Пощадите невинных детей!
Тенгиз наконец оторвал от себя Паука и ушел, оставив того лежать на старой траве рядом с откинутым пологом искусственного газона.
– -------------------------------------------------------------
Упоминание о женщинах-заложницах заставило Тенгиза все-таки пойти на встречу с Пьером. "А тут еще какие-то дети...".
Пьер действительно сидел на скамейке и тут же поднялся, когда Тенгиз остановился в десяти шагах от него.
– Паук все-таки уговорил Вас. Не очень-то я ожидал. Значит, Тенгиз, Вы более сердечный человек, чем мне казалось. Подойдите, садитесь - видите, я без шпаги, и поверьте - без пистолета, даю слово барона.
Тенгиз сделал пару шагов в сторону скамейки, и вдруг земля ушла у него из-под ног - он провалился в какую-то яму. Яма была очень глубокой, не такая как в болоте - только толстый слой листьев и травы внизу спас его от сильных ушибов. Стало темно, и сверху он услышал только голос Пьера, склонившегося, по-видимому, над подготовленной им ловушкой:
– Да, князь, я был неправ - Вы очень сердобольны и доверчивы! Прощайте!
– --------------------------------------------------------------
– Ну как?
– спросил Паук, когда Пьер вернулся со скамейки у большого клена.
– Порядок. Он будет молчать...пока нужно.
– Что ты предложил ему?
– Работу... во Франции, высокооплачиваемую... и виллу. И вдобавок - два миллиона долларов для института и полтора - артистам... за выступление... немедленно.
– Он согласился?
Пьер взглянул сквозь Паука, кивнул головой и быстро направился к особняку. Паук последовал за ним, едва волоча ноги. Он не верил Пьеру, но убеждал себя в обратном. Не может этого быть, чтобы все кончилось плохо. Он сам никому не делал плохо... Уже подойдя к дому, они услышали рев моторов за рекой. Пьер послал подвернувшегося узбека узнать, что там. Донесение было нокаутирующим ударом. Узбек объяснял коряво, безграмотно, соответственно уровню своих знаний и русского языка, но Пьер и Паук поняли суть происходящего: подъехал отряд МЧС с дозиметрической лабораторией, дегазационными машинами и вооруженной оперативной группой .
– Это дело рук офицера, товарища Тенгиза. Я это чувствовал. Сволочь! Надо было... Ладно, быстро они не пройдут - моста больше нет.
В это время из-за реки по усадьбе разнесся грохочущий голос, вероятно, из передвижных громкоговорителей. Его слышали все, кроме Тенгиза:
"Внимание! Человек, называющий себя Пьером - предлагаю Вам немедленно покинуть территорию усадьбы вместе со своими людьми через временную переправу! Переправа будет наведена через пятнадцать минут. Добровольная сдача оружия смягчит тяжесть вашей вины. Остальных прошу не перемещаться по усадьбе впредь до моего распоряжения! Командир оперативной группы МЧС полковник Романов".
Приказ полковника был повторен дважды.
– И тут Романов! Но меня им не взять просто так - я знаю, как уйти. К тому же у меня дипломатическая неприкосновенность... А тебе, Паук, надо бежать, бежать и бежать.
– Куда? Что я... А мои мальчики?! Ты ведь возьмешь их с собой? У нас договор! Вот, я его всегда ношу с собой.
– Что-то не помню такого. Покажи.
Паук передал Пьеру бумагу, бережно вложенную в прозрачный файл. Пьер, не читая, бросил листок в бочку с зеленой водой, около которой они оказались. Паук окаменел. Только его руки, руки, выражающие его внутреннее состояние, непрерывно меняли положение, отражая полный сумбур его мыслей и чувств - от не понимания серьезности заявления Пьера до ужасной картины мучительной смерти своих сыновей, своих беззащитных мальчиков.
– Они умрут,...Пьер,...умрут,...ты обязан взять их...во Францию... Их должны вылечить... Ты обещал мне...
– Нет у меня такой возможности. Я ухожу один.
– Прошу тебя, я сделал все для твоего дела, умоляю!... Помоги им!
Паук стоял на коленях:
– Я возьму всю вину на себя. Тебя не тронут. Прошу!
– Меня не тронут по другой причине - им уже не достать меня.
В небе послышался гул - над усадьбой повис вертолет. Пьер выбежал на середину свободной широкой площадки перед парадным входом, уложенной плиткой. Паук продолжал стоять на коленях, глядя вверх на опускающуюся машину, как будто ожидая от всевышнего решения своей судьбы. С вертолета сбросили лестницу. Андрей, Саша и несколько циркачей, заметив вертолет и лестницу, бросились к особняку остановить Пьера - охрана слиняла сразу после предупреждения полковника Романова. Однако расстояние до лестницы было слишком большим. Когда осталось метров пятьдесят, Андрей понял, что им не успеть. Он выхватил боевой пистолет, прицелился, но тут же опустил дуло:
– Нет, не могу - не имею на это права.
Чего не могли сделать все остальные, один артист цирка все же сделал. В мрачнеющем сознании Паука нашелся изуверский способ отмщения Пьеру - он вдруг решительно поднялся, быстро подбежал к клетке с тигром и открыл её... Зверь недоверчиво постоял у открытого проема, как бы ища причину своего освобождения. Желто-оранжевые полосы горели огнем под лучами закатного солнца. Красивый, крупный, он шагом вышел из клетки, огляделся - и огонь зажегся в его глазах. Зверь еще хранил память о злом стрелке и тут же бросился к Пьеру. Тот успел только опустить руку в карман, но пистолет был уже бесполезен: два пятиметровых прыжка - и Пьер сбит с ног. Застывшие в ужасе наблюдатели услышали режущий нервы неприятный хруст - это под мощной хваткой челюстей ломались кости шейных позвонков авантюриста-француза. Паук смотрел на эту страшную сцену со странной улыбкой, больше похожей на гримасу боли и отчаяния.