Наукоград:авария
Шрифт:
Вид миниатюрного сосуда, непрерывно "дышащего" 5-ти киловаттным ядерным теплом, привел старика в восторг. Он с полной уверенностью заявил, что вот это и есть нанореактор, концепцию которого он придумал еще студентом. Он прыгал по саду, без конца обнимал Тенгиза и кричал: "Ведь это революция в малой энергетике! Вы - гений, Тенгиз! Свяжите меня еще раз и отвезите в светлое будущее!"
– Гений не я. И не Вы, профессор. Гением был юный аспирант Афанасий Зябликов, и был еще один гений - дядя Вася, который сейчас сидит в английской тюрьме.
– За что он сидит?
– Он сидит по закону - за контрабанду плутония, а потом его расстреляют - за убийство.
– Ничего не пойму - физик...и убийство. Как это?
– Ну, он вообще-то не физик, но физики, между прочим, еще как умеют убивать. Особенно у нас, в Вязне.
Профессор Зябликов приуныл и старался теперь подальше держаться от Тенгиза, что того весьма забавило. Когда осмотр сада и пульта управления реактором были закончены, Тенгиз угрожающим шепотом предложил профессору "расслабиться". Тот вздрогнул, все еще помня физиков-убийц из Вязны. Тенгиз тут же пожалел старика и быстро объяснил, что он имел в виду "обмыть" открытие "нанореактора". Помолодевший старик-профессор с радостью поддержал эту идею.
– ---------------------------------------------------------
По дороге в город Тенгиз принял звонок на мобильник. Это был голос Светика, потерявший силу и выразительность Шараповой и Образцовой: заплаканным голосом она объявила Тенгизу, что "Силана Давидовича нет (рыдание), его кабинет занимает генерал Федоров, а наш директор под арестом (рыдание) домашним, по приказу генерала". Последнее слово было произнесено вообще шепотом. Эта новость не была особенно неожиданна для Тенгиза - Андрей успел ему рассказать о жестком характере генерала - редкость среди современных высших чинов, о том, что он грозит наказать руководство города и института за халатность и сокрытие факта аварии.
– Примите мои соболезнования, Светик!
Тут Светик вспомнила, зачем она звонит Тенгизу:
– Силан Давидович приглашает Вас к нему домой. Да, он просил обязательно сказать, что ящик грузинского коньяка уже прибыл. И пусть Тенгиз, как его? приезжает с гостем.
– Вот это так кстати, Светик! Наш директор - гений. (Зябликову): Мы едем, профессор, к члену Российской академии наук. В трубку: Я думаю, Силан Давидович не забыл забрать с собой скрипку? (кашляет)
– Я сама отнесла её к нему домой. А что с Вами, Тенгиз Лаврентьевич?
– Пустяки (кашляет) - бандитская пуля.
– Как!? Прямо в грудь?
– Светик, где Вы видели у меня грудь? Прямо в горло!
– Физики продолжают шутить?
– Изредка и Светик могла понять шутку.
– Вам надо лечиться, Тенгиз.
Тенгиз (кашляет):
– Вот послушаю концерт для скрипки с Тенгизом - и в руки убийц в белых халатах.
Светик и не думала, что Тенгиз сказал сущую правду: его первоначальное подозрение на легкую лучевую болезнь уже перешло в уверенность.
По дороге к коттеджу Силана Тенгиз сказал профессору, что пока не надо посвящать директора в тайну садового реактора - следует получить более исчерпывающие данные и расчеты.
Силан Давидович принял их в обычной манере, несмотря на неоднозначность и неуютность своего настоящего статуса - гостиная в его доме была уменьшенной копией его рабочего кабинета. Увертюра встречи гостей с изящным возложением скрипки в футляр была слегка подпорчена приступом кашля Тенгиза, после которого он представил хозяину своего спутника. Потом, посмотрев на стол, беспардонно заявил:
– Силан Давидович, Вы же обещали мне ящик грузинского коньяка, а я не вижу на столе даже рюмки.
Силан Давидович пожал плечиками, что могло означать и "сейчас не до того, дорогой", и "разумеется, я готов".
– Однако, учитывая сложившуюся непростую ситуацию, - продолжил Тенгиз, откашлявшись, - мы с профессором были бы удовлетворены одной бутылкой, но сейчас же!.
.Силан Давидович сам был мастер нетривиальных и неожиданных ходов, и отнюдь не был обескуражен таким нахальным заявлением молодого теоретика:
– Что ж, прошу за стол! Мария! Подай нам сыр и лимон!
– заказал Силан прислуге, временно присланной из ресторана "Алые паруса" хозяйкой Алисой, давним другом Силана, и извлек из зеркального шкафчика непочатую бутылку "Варцихе" 12-ти летней выдержки и три разных винных стопки - коньячную хрустальную, резного серебра и ... граненый стакан:
– Вам надо лечиться, Тенгиз -повторил он фразу Светика, ставя граненый стакан перед Тенгизом. Тот оценил шутку, и все весело рассмеялись.
Тенгиз несколько дней перед этим жил в крайнем напряжении тела и духа, и не возразил, когда хозяин наполнил его стакан доверху. Второй стакан он не смог осушить до дна, поперхнувшись из-за приступа кашля. Уже изрядно захмелевший, Тенгиз услышал вопрос Силана:
– Где же Вы подхватили такой бронхит?
– Подарил один, перед своей смертью.... В радиоактивной яме...
Если бы Тенгиз не был пьян, он бы заметил плохо скрываемый интерес Силана Давидовича к этому известию.
– В какой яме?
– В колодце Вашей усадьбы, то есть, буржуя Синюгина. Энцефалитный клещ...
Тенгиз взялся за сыр.
– А супчика у Вас не найдется, господин директор?
Вскоре Тенгиз поглощал вкусный харчо, временами кашляя крупинками риса на светлую розовую скатерть. Профессор тем временем начал излагать хозяину известие о садовом реакторе. Опьяневший Тенгиз попробовал было остановить "птичьего" профессора, но увлекшийся старик нашел силы усадить его в кресло и долго и обстоятельно излагал принцип и возможную конструкцию нанореактора Силану, пока Тенгиз поглощал харчо, а затем - предложенный Марией шашлык. В придачу к шашлыку, Тенгиз получил приятную возможность погладить маленькую кругленькую попку отзывчивой прислуги. Силана Давидовича как будто мало интересовал и необычный реактор и пьяный интерес Тенгиза к соблазнительным формам прислуги - в короткие моменты, когда профессор переводил дух, он задавал Тенгизу вопросы об усадьбе и радиации, получая короткие и путаные ответы.
Покончив с шашлыком, Тенгиз, слегка пошатываясь и кашляя, поднялся и начал прощаться,
– Нет, дорогой Тенгиз...
– Лав...Лаврентевич...
– Тенгиз Лаврентьевич, не спешите - у Вас серьезные проблемы со здоровьем. Тут в городе очень хороший врач из столицы. Вас немедленно к нему отвезут.
– Убийцы в белых халатах? Не хочу в больницу!
– и Тенгиз бросился целовать Марию.
Силан сделал определенный жест в сторону прислуги, и та, явно с неохотой, отошла от пылкого грузина. Хозяин подошел к Тенгизу, нежно взял его за пуговицу пиджака, и встав на цыпочки, едва дотянувшись, многозначительно произнес в ухо: