«Наутилус» у Северного полюса
Шрифт:
Хотя большинство из нас считало достижение Северного полюса желанной целью, нашей основной задачей было пройти из Тихого океана в Атлантический по новому, северо-западному пути. Учитывая возможность неточных показаний компаса в высоких широтах, лучше было бы, конечно, обойти полюс, но переход через полюс был наиболее коротким и быстрым. Да и кто бы отказался пересечь Северный полюс, который был так близко?
В течение многих часов Лайон не отходил от своих эхоледомеров и следил, как самописцы вычерчивают контур нижней кромки льда. Его новые приборы показывали лед более детально и точно, чем аппаратура, которой мы пользовались в 1957 году. Фактически оказалось, что паковый лед значительно толще, чем мы предположили в 1957 году; в некоторых местах подводная часть ледяных нагромождений доходила до тридцати восьми
Наши приборы очень тщательно регистрировали препятствия, встречавшиеся на пути «Наутилуса». На параллели 76 градусов 22 минуты северной широты в районе, где на карте не отмечено ни одной впадины, наш эхолот, непрерывно показывавший глубину около 3900 метров, вдруг показал сначала 2800, а затем, к моему беспокойству, даже всего 930 метров.
Я сидел у эхолота в течение нескольких часов, напряженно наблюдая за неровным дном под нами, и видел невероятно высокие подводные скалы, поднимавшиеся на сотни метров над дном океана. Несколько раз я приказывал уменьшить скорость хода, затем снова увеличить ее, по мере того как эти скалы уменьшались или сравнивались с дном. Форма этих, подводных скал была необычайно неровной и фантастически причудливой. Пока я переходил от одного прибора к другому, старший санитар принес последние анализы воздуха в лодке. Он доложил, что наши регенерационные установки работали достаточно хорошо и на миллион частиц воздуха поддерживали в среднем 20–30 частиц окиси углерода, 1–1,5 процента двуокиси углерода и от 20 до 21,5 процента кислорода. Величины компонентов воздуха были в пределах безопасности или ниже их.
На параллели 83 градуса 20 минут северной широты мы оставили справа центр паковых льдов, «ледовый полюс», или «полюс недоступности». До эпохи атомных подводных лодок это название было, вероятно, справедливым. Теперь оно должно быть изменено.
В печати сообщалось, что во время подводного плавания экипаж «Наутилуса» не чувствует перемещения корабля в пространстве. Нет ничего более далекого от истины, чем это утверждение. Каждый человек на корабле остро ощущал наше быстрое и непрерывное продвижение к северу. Люди стояли как прикованные у электронных приборов, фиксирующих наш путь милю за милей, или перед телевизионной установкой, позволяющей наблюдать за льдами, проходящими над нами подобно красивым облакам. На корабле царила атмосфера ожидания, предчувствия и надежды. Никто не мог спать.
Главное мое опасение, являвшееся общим для всего экипажа, касалось опасности повреждения материальной части, подобного тому, которое имело место в 1957 году и заставило нас вернуться обратно. Каждый человек на корабле проверял по нескольку раз в сутки приборы и оборудование, которыми он заведовал. Все знали, что благодаря бдительности небольшое повреждение не станет аварией, которая может положить конец переходу или задержать нас подо льдом.
Я не спал, потому что не мог заснуть. Беспокойно бродил по кораблю, иногда делая короткие наблюдения через перископ. Во время одного из них я был очень удивлен, увидев фосфоресцирующие полосы в воде. Это явление, обычное в тропических водах, представлялось весьма необычным здесь, в воде настолько холодной, что трубопроводы морской воды, проходившие в машинном отделении, были покрыты толстым слоем инея [9] .
9
Температура воды в таких условиях, по-видимому, составляла минус 1–2 градуса по Цельсию. — Прим. ред.
Разводья и полыньи встречались довольно редко, и расположение их точно наносилось на карту, так что в случае необходимости всплыть на поверхность мы знали бы, где найти чистое ото льда место. Все торпедные аппараты были заряжены на случай необходимости взломать лед. Мы были ко всему подготовлены, хотя возможность аварии и казалась маловероятной.
3 августа, вскоре после полуночи, мы прошли восемьдесят четвертую параллель северной широты. Чтобы обеспечить устойчивую работу гирокомпасов, все
Вблизи полюса была произведена точнейшая регулировка инерциальной навигационной системы, постоянно записывающей наше положение с помощью электронных приборов. В десять часов утра мы пересекли восемьдесят седьмую параллель северной широты, побив свой прошлогодний рекорд.
После того как было принято решение пересечь полюс, мы стремились сделать это как можно точнее. Штурман и я находились в центральном посту. Несмотря на то что «Наутилус» шел в самой северной части планеры, мы обливались потом, сидя над картами и наблюдая за указателями электронавигационных приборов, а также ежеминутно изменяя положение руля в пределах полуградуса.
Часы на «Наутилусе», поставленные по сиэтлскому времени, показывали семь часов вечера. Механизмы ядерной энергетической установки, благодаря которой «Наутилус» к тому времени смог пройти 124 тысячи миль, работали плавно и почти бесшумно. Стрелка указателя электронного лага показывала скорость хода около двадцати узлов, а глубиномер — глубину около ста двадцати метров. Высокочувствительный эхоледомер показывал, что толщина пакового полярного льда колеблется от двух с половиной до двадцати четырех метров. Мы представляли себе, что над ледяным покровом завывает полярный ветер, нагромождая большие плавающие льдины друг на друга и кроша их.
К тому времени мы уже в течение шестидесяти двух часов находились под покровом льда. За этот период не было возможности определить координаты места обычным способом, по небесным светилам. Мы вели подводную лодку по счислению, отмечая на карте скорость хода и курс и нанося на нее свое место каждые полчаса.
Эхолоты, которые были весьма полезны при плавании в подводном положении в районах с известными глубинами, теперь, разумеется, не могли помочь нам, так как «Наутилус» находился в море, глубины которого до сих пор не измерялись и на карту не наносились. Правильность курса проверялась лишь с помощью инерциальной навигационной системы. Однако мы были уверены, что в момент пересечения полюса приборы дадут правильные показания. Находясь в миле южнее полюса, я попросил штурмана доложить мне, когда по электронному лагу до полюса останется четыре кабельтова. Стрелка счетчика пройденного расстояния быстро двигалась. Оставались секунды. Члены экипажа «Наутилуса» собрались в центральном посту и в столовой.
По знаку штурмана я подошел к микрофону корабельной трансляционной сети:
— Слушай меня, экипаж, говорит командир. Через несколько секунд «Наутилус» осуществит мечту человечества — достигнет Северного географического полюса. Затем через два дня мы зарегистрируем завершение трансполярного перехода из Тихого океана в Атлантический. Сейчас до полюса осталось точно четыре кабельтова. Когда подойдем к полюсу, я предлагаю хранить полное молчание.
Микрофон был выключен, и на корабле наступила полная тишина. Доносились лишь отрывистые щелчки эхоле-домеров и эхолотов, непрерывно ведущих наблюдение за дном, льдом и окружающей нас темной водной стихией.
Я снова посмотрел на указатель пройденного расстояния и скомандовал:
— Товсь!…Десять… восемь… шесть… четыре… два… один. Ноль!!! Третье августа тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года. Двадцать три часа пятнадцать минут вашингтонское время. «Наутилус» на Северном полюсе!
Из столовой команды до меня донеслось дружное «ура».
Как и предполагали, приборы инерциальной навигационной системы подали сигнал, подтверждая факт, что мы совершенно точно пересекли Северный полюс. Приборы позволили получить точное и полное представление об арктическом бассейне и о прилегающих к нему районах.