Наваждение
Шрифт:
– Я несу ответственность за своих девушек, – сказала она под конец. – Их безопасность и благополучие целиком в моих руках. И мне необходимо заботиться о том, чтобы только достойные джентльмены имели доступ в наш Замок Афродиты.
– Ах, значит, вы совершенно верно понимаете свою роль, – воскликнул Седрик, радуясь, что сразу дал ей верную оценку, хотя ему и пришлось вернуться с небес на землю. Правда состояла в том, что Фени являлась посредницей между простыми девицами и клиентами, наделенными властью и обремененными важными проблемами, – для них политика и даже война являлись лишь игрою.
– О да, милорд, –
– Мадам, вы избрали для себя не ту стезю, – сказал Седрик, пораженный глубиной ее познаний. – Вам надо было стать преподавателем философии.
– Я хотела поступить в университет, – призналась Фени с грустной улыбкой, проведя рукой по пышному облаку каштановых волос, окутавших ее плечи. – Увы, когда я была молода, женщинам воспрещалось вступать под своды этих порталов, да и теперь нас там не жалуют. Мой отец и слышать об этом не желал. Вот почему я и сбежала из дому. Я с тех пор сама занималась своим образованием. Однажды я, может быть, покажу вам свою библиотеку. Со временем, глядишь, решусь противоборствовать системе и поступлю в колледж. Ну а тем временем мой стиль жизни сам по себе может служить своеобразным образованием.
Деламар уже клевал носом, все эти высокие материи пронеслись мимо его ушей. Но тут он очнулся, прокашлялся, отхлебнул глоток виски и сказал:
– Я обещал лорду Седрику познакомить его с вашими девушками.
– Он обязательно познакомится с ними. Не будьте нетерпеливы, полковник. – Она поднялась и, сверкая белоснежной кожей, оттененной глубоким тоном ее платья, протянула руку Седрику, добавив: – Мне доставила огромное удовольствие беседа с вами, милорд. Надеюсь, что мы еще встретимся и вдоволь наговоримся.
Он склонился над ее благоухающими пальцами и поцеловал их, сказав:
– Я буду ждать этого с нетерпением и буду рад взглянуть на ваши книги.
Она проводила их через двустворчатые двери в следующее помещение: этот салон оказался более просторным, его освещали газовые канделябры. Именно отсюда доносилась музыка, что так возбуждала Седрика во время беседы с Фени. Морщинистый уродец сидел за фортепиано, а его ловкие пальцы порхали по клавишам, извлекая из них каскады арпеджио, сливавшихся в удивительную гармонию.
Следующая комната оказалась обставлена с еще большим тщанием, чем приемная. Здесь на кушетках и в креслах расположилась целая компания дам, предоставленных для обозрения десятку джентльменов, пока они пили виски и курили сигары, не спеша выбирая себе ту, которую им угодно будет пригласить в верхние покои.
Седрик беззвучно присвистнул, увидав, с каким вкусом Фени выбирала своих сирен. У него просто разбегались глаза. Некоторые девушки выглядели такими нежными, трогательными и скромными, что казалось, они только вчера закончили приходскую школу.
Серые, похожие на школьные, простые платьица, застегнутые на все пуговицы, так что лишь кончики туфелек выглядывают из-под подола; полупрозрачные газовые туалеты, полускрывающие-полуобнажающие прелестные ручки; туго затянутые корсеты, надетые поверх полупрозрачного белья; ножки в шелковых чулках и туфельках на остром каблучке; груди, выступающие над низко вырезанными декольте. Такой сераль смог бы удовлетворить все вкусы и прихоти.
Похоже, здесь были собраны самые великолепные образцы женской красоты со всех стран мира: знойные итальянки с заманчиво распущенными темными волосами, обещавшие страстные любовные поединки; крепкие ирландские девушки с идеальным сложением и голубыми глазами; одалиски из гарема в шароварах и вуалях; крохотные японки, похожие на кукол в своих нарядах гейш, и – тут внимание Седрика удвоилось – высокие, царственные цветные девушки с прямыми плечами, темными выпуклыми сосками и округлыми мускулистыми ягодицами.
Фени заметила его интерес и обратилась к одной из них: та кивнула и направилась в их сторону, ритмично переступая стройными ногами под полупрозрачным, отливавшем всеми цветами радуги шифоном. Ее темные эбонитовые волосы были заплетены в сотню тонких косичек, на конце каждой из которых поблескивала жемчужинка. На руках красовались арабские широкие золотые браслеты, инкрустированные камнями. Карие глаза с любопытством смотрели на Седрика, а прелестные коралловые губки улыбались. Ее кожа носила оттенок молочного шоколада, а черты лица были вполне европейскими, за исключением несколько широко вырезанных ноздрей короткого прямого носа. Это была тигрица, дикое, необузданное существо, чьи зовущие груди бросали вызов, перед которым не устоял бы ни один мужчина. Седрик подумал, что если царица Шеба была похожа на нее, то ничего удивительного не было в том, что на нее позарился царь Соломон.
– Милорд, это Серина, – промурлыкала Фени, легонько касаясь его руки. – Я оставлю вас с нею. Она обучит вас всему, что вам угодно будет узнать о любви здесь, в Новом Орлеане. – Ее глаза обратились к Деламару. Зная его вкусы, она кивнула нежному воздушному созданию, чьи белокурые волосы и белоснежное одеяние, казалось, принадлежали пуританской скромнице.
– Развлекайтесь, джентльмены, – сказала Фени и обернулась, чтобы приветствовать только что вошедшего плотного краснолицего джентльмена, обращаясь к нему на беглом испанском.
Эта ночь навсегда отложилась в памяти у Седрика. Серина влетела ему в копеечку, но она отработала каждое полученное пенни. Куртизанка с юных лет, она раскрыла перед ним глубины необузданной чувственности, и он упивался шелковистым телом, появившимся на свет от смешения крови Черного континента с кровью француза, – это тело источало ароматы масел и специй, необычные и неотразимые. Серина была крупной, сильной женщиной, и временами в ее глазах и улыбке проскальзывало нечто опасное, но ее неутомимость и искусность принесли Седрику райское наслаждение.