Навеки Элис

Дженова Лайза

Элис целую вечность ждала, когда ее наконец позовут. У доктора Дэвиса было молодое гладкое лицо. Он был в очках в черной оправе и в белом расстегнутом халате. Глядя на него, можно было подумать, что когда-то он был худым, но несколько оплывшая нижняя часть его торса напомнила Элис о комментариях Тома по поводу нездорового образа жизни врачей. Доктор, сидя в кресле за столом, пригласил Элис сесть напротив.

— Итак, Элис, расскажите, что с вами происходит.

— В последнее время у меня часто возникают проблемы с запоминанием, и это меня тревожит.

Я забываю слова во время лекций или в разговоре, я вынуждена писать «класс когнитивной лингвистики» в своем ежедневнике, иначе могу забыть пойти на занятия, я совершенно забыла о конференции в Чикаго и не попала на свой рейс. Однажды на Гарвард-сквер я минуты две не могла понять, где нахожусь, хотя я профессор Гарвардского университета и бываю на этой площади едва ли не каждый день.

— И как давно это началось?

— В сентябре. Может быть, этим летом.

— Элис, вы пришли сюда одна?

— Да.

— Хорошо. В будущем вам лучше приходить вместе с кем-то из членов семьи или человеком, который регулярно с вами контактирует. Вы жалуетесь на проблемы с памятью, следовательно, не можете быть достоверным источником информации о том, что с вами происходит.

Элис смутилась, как маленькая девочка. А выражение «в будущем» застряло у нее в голове и изводило, как вода, методично капающая из неисправного крана.

— Хорошо, — согласилась она.

— Вы принимаете какие-нибудь лекарства?

— Нет, только мультивитамины.

— Снотворное, диетические таблетки, еще какие-нибудь препараты?

— Нет.

— Выпиваете?

— Немного. Один-два бокала вина за ужином.

— Вы вегетарианка?

— Нет.

— Были ли у вас в прошлом травмы головы?

— Нет.

— Хирургические операции?

— Нет.

— Как вы спите?

— Прекрасно.

— У вас случались депрессии?

— Нет, с тех пор, как я была подростком.

— Стрессоустойчивость?

— Обычная. Стрессы идут мне на пользу.

— Расскажите о ваших родителях.

— Мама и сестра погибли в автокатастрофе, когда мне было восемнадцать. Отец умер от печеночной недостаточности в прошлом году.

— Гепатит?

— Цирроз. Он был алкоголик.

— Сколько ему было лет?

— Семьдесят один.

— У него были какие-нибудь другие проблемы со здоровьем?

— Насколько я знаю, нет. В последние годы я не так часто с ним виделась.

А когда это случалось, он был маловразумителен, попросту пьян.

— А у других членов вашей семьи?

Элис выложила доктору скудные сведения об истории болезни членов своей семьи.

— Хорошо. Сейчас я назову вам имя и адрес, а вы повторите за мной. Потом мы займемся другими вещами, после чего я попрошу вас снова назвать эти имя и адрес. Итак, Джон Блэк, Брайтон, Сорок вторая Восточная улица. Можете повторить это для меня?

Элис повторила.

— Сколько вам лет?

— Пятьдесят.

— Какое сегодня число?

— Двадцать второе декабря две тысячи третьего года.

— Время года?

— Зима.

— Где

мы с вами сейчас находимся?

— Массачусетский главный госпиталь, восьмой этаж.

— Вы можете назвать близлежащие улицы?

— Кембридж-стрит, Фрут-стрит, Сторроу-драйв.

— Хорошо. Какое сейчас время суток?

— Позднее утро.

— Назовите месяцы от декабря в обратном порядке.

Она назвала.

— Посчитайте в обратном порядке от ста до шести.

Он остановил ее на семидесяти шести.

— Назовите эти предметы.

Он показал ей шесть карточек с рисунками.

— Гамак, перо, ключ, стул, кактус, перчатка.

— Хорошо, прежде чем показать на окно, дотроньтесь левой рукой до правой щеки.

Она сделала это.

— Можете написать на этом листке предложение о том, какая сегодня погода?

Элис написала: «Солнечное, но холодное зимнее утро».

— А теперь нарисуйте часы, показывающие без двадцати четыре.

Она нарисовала.

— И скопируйте вот этот рисунок.

На рисунке было два четырехугольника, наложенные друг на друга. Элис скопировала.

— Хорошо, Элис, забирайтесь на стол, мы произведем кое-какие неврологические исследования.

Она водила глазами за фонариком доктора, быстро стучала указательным и большим пальцами друг о друга, шла по прямой через комнату, переступая с пятки на носок. И делала все легко и быстро.

— Хорошо. Какое имя и адрес я назвал до тестов?

— Джон Блэк…

Элис запнулась и испытующе посмотрела на доктора. Она не могла вспомнить адрес. О чем это говорило? Возможно, она просто недостаточно внимательно его слушала.

— Это в Брайтоне, но я не могу вспомнить улицу.

— Хорошо. Двадцать четыре, двадцать восемь, сорок два или сорок восемь?

Элис не знала.

— Попробуйте угадать.

— Сорок восемь.

— Это была Северная, Южная, Восточная или Западная улица?

— Восточная?

Ни лицо доктора, ни его жесты не давали Элис подсказки: правильный ли она выбрала ответ. Но если придется угадывать еще раз, значит, ответ неверный.

— Значит, так, Элис, у нас есть ваш последний анализ крови и магнитно-резонансная томография. Я бы хотел, чтобы вы сделали дополнительный анализ крови и поясничную пункцию. Через четыре-пять недель у вас на руках будут результаты, и вы в тот же день пройдете нейропсихологические тесты, после чего мы встретимся.

— Что, по вашему мнению, происходит? Это обычная забывчивость?

— Я так не думаю, Элис, мы должны провести дополнительные исследования.

Она посмотрела доктору в глаза. Как-то один ее коллега сказал, что взгляд прямо в глаза, который длится дольше шести секунд, говорит либо о сексуальном желании, либо о желании убить. Элис в это не поверила, но заинтересовалась и даже проверила на некоторых своих друзьях и нескольких незнакомцах. К своему удивлению, она обнаружила, что каждый из них, за исключением Джона, отводил взгляд раньше, чем истекали те самые шесть секунд.