Навеки Элис
Шрифт:
Элис представляла себе студентов, то, как они нервничают и стараются быстро заполнить графы ответов на вопросы в синих экзаменационных книжках. Как они надеются, что краткосрочная память, плотно загруженная знаниями за семестр, их не подведет. Она отлично понимала, что они чувствуют. В это утро ей дали всевозможные нейропсихологические тесты. Тест Струпа, цветные прогрессивные матрицы Равена, ментальная ротация Шепарда, бостонский тест наименований, тест Векслера «WAIS-R» (раздел «Последовательные картинки»), тест зрительной ретенции Бентона, тест Нью-Йоркского университета на семантическую память — все они были ей знакомы. Их разработали для выявления
На копирование и повторы, систематизацию и присваивание имен ушло почти два часа. Как и студенты, которых она себе представляла, после тестов Элис почувствовала облегчение и была уверена, что справилась с испытанием. В кабинет доктора Дэвиса ее проводил нейропсихолог. Элис устроилась в одном из кресел, стоявших прямо напротив доктора, который посмотрел на пустое кресло и вздохнул. Он еще не заговорил, а Элис уже поняла, что у нее проблемы.
— Элис, разве мы с вами в прошлый раз не договаривались, что вы придете не одна?
— Договаривались.
— В нашем отделении есть условие: пациент приходит на прием с человеком, который его хорошо знает. Я не смогу вам помочь, если у меня не будет точной картины того, что с вами происходит. А без такого человека я не могу быть уверен, что владею нужной информацией. В следующий раз, Элис, никаких отговорок. Вы согласны?
— Да.
В следующий раз. Облегчение и уверенность, которые появились после того, как она сама оценила свои тесты по нейропсихологии, бесследно исчезли.
— Теперь, когда у меня есть результаты ваших тестов, мы можем двигаться дальше. Я не вижу никаких отклонений в МРТ. Никаких признаков церебрально-сосудистых заболеваний, ни намека на микроинсульт или гидроцефалию. Тут все отлично. Ваши анализ крови и люмбальная пункция также дали отрицательный результат. Я искал диагноз, который подходил бы к вашим симптомам. И теперь мы знаем, что у вас нет ВИЧ, нет рака, вы не страдаете авитаминозом, митохондриальными или другими редкими заболеваниями.
Речь доктора была гладкой, очевидно, ему не первый раз приходилось говорить нечто подобное. То, что у нее нашли, всплывет в самом конце. Элис кивнула, давая понять, что следит за его словами и он может продолжать.
— Что касается внимательности и таких вещей, как абстрактное мышление, пространственное восприятие и плавность речи, то тут ваш процентиль равен девяносто девяти. Но к сожалению, я заметил следующее: у вас непропорциональное относительно вашего возраста ухудшение кратковременной памяти и, соответственно, снижение уровня активности. Я понял это из вашей собственной оценки проблемы и вашего же описания того, как этот спад влияет на вашу профессиональную деятельность. Кроме того, я лично был тому свидетелем, когда вы не сумели повторить адрес, который я попросил вас запомнить во время нашей последней встречи. И хотя сегодня вы были практически безупречны в большинстве когнитивных областей, но, выполняя две задачи, касающиеся краткосрочной памяти, вы продемонстрировали значительную вариативность. В решении одной из задач ваш процентиль снизился до шестидесяти.
Таким образом, Элис, я прихожу к выводу, что ваше состояние, вероятно, соответствует критериям болезни Альцгеймера.
«Болезнь Альцгеймера».
От этих слов у нее перехватило дыхание. Как он сказал? Элис
— Вероятно. Это значит, что мое состояние может и не соответствовать критериям болезни.
— Нет. Мы используем термин «вероятность» только потому, что в наше время единственный способ поставить диагноз «болезнь Альцгеймера» — это гистология мозговой ткани, для чего требуется либо аутопсия, либо биопсия. Ни то ни другое вам не подходит. Это клинический диагноз. В вашей крови нет протеинов, которые бы указали на этот диагноз, а МРТ покажет нам атрофию мозга только на более поздних этапах болезни.
«Атрофия мозга».
— Но это невозможно, мне всего лишь пятьдесят.
— У вас ранняя болезнь Альцгеймера. Вы правы, мы привыкли к мысли, что это болезнь пожилых, но у десяти процентов больных, кому меньше шестидесяти пяти, диагностирована ранняя форма болезни.
— Чем она отличается от обычной?
— Отличий нет, если не считать, что обычно это передается генетически и проявляется гораздо раньше.
«Передается генетически. Анна, Том, Лидия».
— Но если вы уверены лишь в том, чего у меня нет, как вы можете утверждать, что это Альцгеймер?
— После того, что вы мне рассказали, плюс ваша история болезни и тесты на ориентацию, регистрирование, внимание, речь и вспоминание, я был уверен на девяносто пять процентов. А после того как неврологическое обследование, анализ крови, люмбальная пункция и MPT ничего не объяснили, отпали последние пять процентов. Я уверен, Элис.
«Элис».
Звук собственного имени проник в каждую ее клетку и, казалось, выбил все молекулы за пределы тела. Элис наблюдала за собой из противоположного угла комнаты.
— И что это значит? — услышала она собственный голос.
— Сейчас в нашем распоряжении есть два препарата для лечения Альцгеймера, и я хочу, чтобы вы их принимали. Первый — арисепт. Он поддерживает холинергическую активность. Второй — наменда. Его одобрили только этой осенью, очень многообещающий препарат. Эти лекарства, конечно, не исцеляют, но могут замедлить прогрессирование симптомов, а мы хотим отвоевать для вас как можно больше времени.
«Время. А сколько времени?»
— Еще я хочу, чтобы вы принимали витамин Е дважды в день, витамин С, детский аспирин и статины — один раз в день. Я не обнаружил у вас факторов риска сердечно-сосудистых заболеваний, но все, что хорошо для сердца, хорошо для мозга, а мы хотим спасти каждый нейрон и каждый синапс, какие только сможем.
Он записал все это в блокнот с бланками рецептов.
— Элис, кто-нибудь из ваших близких знает, что вы здесь?
Она снова услышала свой голос со стороны:
— Нет.
— Хорошо, но вы кому-нибудь из них расскажите. Мы можем замедлить когнитивный спад, но не можем его остановить или дать ему обратный ход. Для вашей безопасности важно, чтобы кто-то постоянно был рядом с вами и знал, что происходит. Вы расскажете мужу?
Она видела Элис, которая кивнула.
— Хорошо. Тогда вот вам рецепты, принимайте лекарства точно так, как там написано. Позвоните мне, если будут какие-то побочные эффекты. Встретимся через шесть месяцев, а до этого можете звонить мне или писать по электронной почте по любому вопросу. Еще я бы рекомендовал вам связаться с Дениз Даддарио. Она социальный работник и может оказать вам необходимую поддержку. Через полгода приходите вместе с мужем, и мы посмотрим, как у вас идут дела.