Навеки-навсегда (Навсегда в твоих объятиях) (Другой перевод)
Шрифт:
— Понятно. — Губы полковника скривились. — Именно это и досаждает вам больше всего, мадам.
Служанка постоянно уговаривала Зину быть повнимательнее к мужу, и это действовало на нервы. Как следовать советам Али, если Тирон продолжает игнорировать ее?
— Я начинаю думать, что вы сговорились. А теперь еще и Наташа туда же. Она в вас просто влюбилась. Даша говорила, что вы вместе завтракаете. Не знаю, к чему это может привести… Я от ваших отношений ничего хорошего не жду.
— Ситуация не столь страшна, как вы ее рисуете, поскольку и Али и Наташа — ваши
Приготовившись обработать спину мужа, Зина принесла лекарство и несколько чистых полотенец на подносе и поставила рядом с кроватью. Она ожидала, когда полковник ляжет, но тот задерживался и выпил вина, которое жена налила ему, намеренно демонстрируя свои роскошные формы.
Длинные волосы были расплетены и мягко развевались, соблазнительно прикрывая плечи и грудь. Тонкий батист не скрывал, а обнажал тело, и полковник с трудом сдерживался, чтобы не бросить жену в кровать и не покончить со всем.
Днем Райкрофт окончательно понял собственную глупость. Ему осточертели игры в воздержание, и он решил действовать. Хотя раздумывал, не предстать ли вначале перед царем, чтобы повиниться за свою дурацкую просьбу.
— Мне неприятно, что вы с Наташей говорите только с глазу на глаз. — Зина все же злилась на отказ Тирона делить с ней утреннюю трапезу и обижалась, что он предпочитает компанию княгини Андреевой, хотя та и была ее подругой.
— Почему? — удивился Тирон.
Зина пожала плечами:
— Когда женщина так красива, как Наташа, возраст не имеет значения. Кроме того, девять лет — слишком маленькая разница в годах. Во всяком случае, вы предпочитаете ее общество моему.
— Вы заблуждаетесь, Зина, — изумленно возразил полковник.
Как она может думать так, если сама довела его до состояния нервного срыва? Все годы, проведенные с Ангелиной, не идут ни в какое сравнение, ибо та никогда не действовала на полковника столь сильно, как Зина с момента первой встречи.
Когда княжна забыла о своем спасителе и тот остался один в лесной чаще, то, конечно, ругал ее за бесчувственность и неблагодарность. После венчания враждебность, недоверие, а иногда и откровенная злость душили в нем страсть, любовь, сострадание, желание холить и лелеять жену так, как подобает настоящему мужу.
Однако когда эта женщина оказывалась рядом, он забывал обо всех клятвах и обещаниях, данных себе. И хотел только одного… Но именно этого полковник больше всего страшился.
— Не нужно опасаться моих разговоров с Наташей. С ней, как и с Али, мы говорим только об одном предмете — о вас. Благодаря этим рассказам я знаю о вас больше, чем каждая из этих женщин в отдельности. Княгиня сообщила мне, что вы спровадили несколько претендентов на руку и сердце, в том числе и нахальных французских дипломатов, которые посчитали вас за это дикаркой из русских степей.
— Тогда вы должны понять меня лучше. — Зина надменно подняла подбородок, с неприязнью думая об откровениях подруги.
— Простому офицеру очень трудно понять ваши мысли, мадам, — ответил Тирон. — Но вы приводите в изумление не только меня. Иногда это случается даже
— Я порой не могу распознать своих чувств, это правда, — наконец сказала она. — Некоторые отвергнутые поклонники даже прозвали меня снежной королевой. — Она грациозно взмахнула руками. — Они жаловались, что я слишком холодна и сдержанна.
Тирон не мог роптать на подобное: он вызвал в Зине ответную страсть. Девушка казалась ему страстной, живой и очень нежной.
— Скажите, мадам, то отвращение, о котором вы сказали… — Он очень заволновался, задавая этот вопрос. — Вы чувствовали его по отношению ко мне?
Лицо Зинаиды смягчилось, и она улыбнулась:
— Нет, и это правда. Сначала я посчитала вас нахалом, но не смогла избавиться от мыслей о вас, хотя предпочла бы обратное. Вы полностью завладели моими фантазиями. Даже сейчас, когда я сравниваю вас с другими мужчинами, они кажутся мне ничтожествами.
Тирон удивился реакции собственного сердца на ее слова. Оно подпрыгнуло: внутри потеплело, и все мучившие сомнения отпали. И все же он боялся обмана.
— Вы делаете мне комплимент, Зина. Учитывая огромное количество ваших поклонников, я мог бы возгордиться, если бы вы так не оскорбили меня однажды. Тогда вы не заботились о последствиях.
Зина умоляюще смотрела на мужа, боясь, что и этот вечер закончится ссорой. Тирону не нужны были ее мольбы: его глаза говорили о любви. Он воздержался от дальнейших комментариев и сбросил халат под оценивающим взглядом жены.
В последние дни Зинаида только и думала о том, когда получит возможность увидеть мужа в таком виде. Он — ее супруг, и она имеет на это право.
Тирон заметил, куда направлен взгляд жены. Все прикосновения Алеты меркли перед этим откровенным взором. Он сделал попытку дышать спокойно, но не удержался от насмешки:
— Если моя нагота не нравится вам, Зина, значит, мне нужно носить ночную рубашку.
Девушка понимала, что Райкрофт внимательно следит за ее реакцией.
— Если вы помните, мне было разрешено смотреть куда захочу. Вам что, неприятен мой взгляд? — Ее глаза спускались по мужскому телу. — Похоже, что да. Вы очень чувствительны, муж мой. Возможно, вам действительно следует надеть сорочку.
Тирон криво усмехнулся. Ее поведение только подогревало его аппетит, и он уже больше не мог держать себя в руках.
— Никогда в жизни не буду носить женскую одежду и прятать предмет неразделенной страсти, мадам. Пусть он напоминает вам о том, как меня хотели сделать евнухом.
Опасаясь, что муж не поддастся и в этот раз, Зина насмешливо произнесла:
— У вас, видимо, ум в хвосте, коль он поднимается так быстро…
— Мы говорим не о хвосте, — с ухмылкой заговорил Тирон. — И мозги у меня в другом месте. — Если бы он не получал такого удовольствия от их разговора, то уже набросился бы на Зину. Райкрофт присел на кровать рядом с женой: — Хотя в последнее время, мадам, все именно так, как вы говорите, — мои мысли очутились здесь.