Навеки твой. Прощай
Шрифт:
– Лера! Ну-ка, очнись!
Слабо представляя, что делать, он хотел убедиться хотя бы в том, что она в сознании.
На этот раз ее взгляд был осмысленнее. Она даже нахмурилась. Удивленно разглядывая его, склонившегося над её постелью.
– Ты вся горишь. У тебя что-нибудь болит?
– Очень…
– Что болит?
– Все… Я вся болю, вся... Я вся – открытая рана.
И вот он вроде бы понимал, что она бредит, но в то же время…
– Так, ладно… сантименты потом, - пробормотал Таир.
Ему надо было решить,
– Лера, очнись. Давай, соберись. Слышишь?
– Таир? – прошептала она.
– Ну, слава богу. Так уже лучше. Ну-ка, посмотри на меня.
– Что случилось?
– У тебя жар, – терпеливо повторил Уваров, - у тебя что-то болит? Горло? Нос заложило? Или голова? Может, у тебя сотрясение?
Он своими пальцам ощущал припухлость у нее под волосами…
– Нет. Вряд ли.
– Я думал вызвать скорую, но сама понимаешь…
– Понимаю, - Лера встряхнулась. Растерла ладошками лицо. – У тебя есть жаропонижающее?
– Найду.
– Найди. А там посмотрим.
Таир сбегал вниз, принес ей две таблетки парацетамола и стакан воды. А потом еще долго сидел рядом с ней, чтобы убедиться в том, что температура спала. Сам не заметил, как уснул в кресле, закинув длинные ноги на край ее постели. Обоих разбудил резкий звук телефона. Лера подскочила. Их взгляды встретились.
Сонная, взмыленная. Красивая настолько, что он был вынужден сместить положение, чтобы она не увидела, как её вид на него подействовал. Но, наверное, было поздно…
Не отпуская его взгляда, Лера нашарила телефон.
– Да, Юля…
– Господи, Лера, вы мне не поверите… Я, кажется, и сама не верю. Уже несколько раз себя ущипнула. А вот ведь… Вы разведены!
– Ч-что? Как разведена?
– А вот так! Я уже к такому приготовилась бою, а тут – хоп! И все. Никаких переносов слушания. Ни-че-го! Мировой судья просто взял и удовлетворил ваши требования.
Лера моргнула. Отвела трубку от уха и уставилась на заставку экрана, как на восьмое чудо света. Радости не было. Было… неверие. Она не питала иллюзий, что сможет так легко отделаться от Исаева. Что-то тут не сходилось. И от этого было только страшней.
– Может, вы что-то напутали?
– Да нет же! Вас действительно развели. Поздравляю!
– Спасибо, Юля.
– Что-то вы как будто не рады.
– Наверное, еще не осознала своего счастья, – отмахнулась Лера.
– С наступающим и… спасибо.
– И вас! И вас с наступающим!
Лера отбила вызов и потрогала лоб. Ночью у неё был жар, она помнила… Но сейчас ничто не напоминало об этом, разве что мерзкая пленка пота на теле и… Лера опустила взгляд вниз и с протяжным «о-о-о-ох» затравленно осмотрелась по сторонам. Её так сильно выбило из равновесия сообщение о разводе, что она
Лера пробежалась по волосам пальцами и медленно-медленно подняла ресницы. Напряжение сгустилось в комнате, хочешь – режь. Когда-то она мечтала, чтобы он смотрел на нее так. Когда-то она отдала бы за этот взгляд все, что имела. И даже больше. Но сейчас… сейчас ей хотелось кричать.
Он шагнул вперед. Она выбросила перед собой руку.
– Нет!
Так твердо, как это вообще возможно.
Нет…
Потому что страшно до дрожи в коленях, что чувства, которые она с таким трудом обуздала, возвратятся. Перевернут её жизнь с ног на голову. Захватят. Так беспечно, может, вовсе без задней мысли, вытеснят все то, чем она по крупицам себя наполняла все это время, выжгут ее дотла.
Если жизнь и заставила Леру выучить какой-то урок – так это тот, что любовь ничем хорошим для нее не заканчивается. Никогда. Ни к кому. Ни при каких обстоятельствах.
Но даже понимая это, где-то на подкорке все равно вибрировал вопрос. А что бы сделал Таир, если бы она его не остановила? Сказал что-то? Поцеловал? Обнял… может? Или зашел бы дальше?
Из глубин тела поднялась мощная волна. Перемолола кости, превращая их в холодец… Ударила в голову. Ноги подкосились. Лера осела на кровать.
– Лера…
– Кажется, мне снова нехорошо. И Тёмка… Мне нужно проверить Тёмку, а потом еще квартиру найти.
– Тридцать первое… - покачал он головой, а взгляд все равно непослушно сползал. Вниз по ее ногам до самых пальцев. – Можешь даже не пытаться.
– Вот именно. Тридцать первое. С кем встретишь Новый год – с тем его и проведешь. Не боишься?
– А ты?
Лера снова вскочила. Засмеялась.
– Боже, несу какую-то ерунду, а ты мне подыгрываешь.
Ей было стыдно. За себя. И за ту легкость, с которой к ней вернулись, казалось бы, давно забытые чувства. Может, она и впрямь какая-то ненормальная? Может, ей действительно нужно вот так… на надрыве? Остро. До боли. Будто по нервам бритвой? Из огня да в полымя? Ведь только от мужа избавилась! Только решила, что никогда… никогда больше. Но стоило ему только взглянуть на неё вот так, по-новому, куда ее воля только девалась?
– Выйди, пожалуйста. Мне нужно привести себя в порядок.
Оставшись одна, Лера оделась, умылась и пошла к сыну. Ей нельзя было здесь оставаться. Она и не станет.
– Сынок, хороший мой, просыпайся. Нам нужно ехать.
– Куда? – растер глаза Тёмка.
Куда? Она не знала. Подальше отсюда…
– Может быть, к Элеоноре Дмитриевне. Новый год скоро. Составим ей компанию. Ну, что скажешь?
15.
– Я не хочу!
– Тёмка… - Лера растерянно уставилась на сына, пожалуй, впервые столкнувшись с его упрямством.