Навеки твой. Прощай
Шрифт:
– Нет. Лишь разожгла сильнее. Очень хочется узнать, знаешь ли, за кого ты принимаешь своего отца. Впрочем, мы это дома обсудим. Говори, где прячешься, и я пришлю за тобой машину.
Лера бросила панический взгляд на Таира. Ладно… может, он и ошибся, что между ними больше нет преград.
– Извини, папа, но у меня есть планы на сегодняшний вечер. Поговорим как-нибудь в другой раз. С наступающим.
Он еще что-то кричал вдогонку, однако Лера уже не слушала. Ей нужно было переварить то, что она узнала. Как-то в голове не укладывалось то, что он ей по факту помог. Ну, ладно… может
И все же… Люди не бывают абсолютно плохими…
– Решила остаться? – тихо спросил Таир.
– Только на эту ночь. Я себя действительно неважно чувствую.
Таир подошел ближе, потрогал ее лоб.
– Ага. Температура… Может, все же скорую?
– Не нужно. У меня бывает. На нервной почве.
– Да… Я помню.
Таир скосил взгляд на Тёмку, который возил по полу машинку-трансформер.
– Ну, что, приятель, поиграем внизу? Твоей маме нужно отдохнуть.
Лера принялась было протестовать, но ее никто не стал слушать, а сил на спор не осталось. Ее одолела дремота. В этой полуяви-полусне чудилось, будто ей снова тринадцать.
В тот день она упросила Таира взять её с собой в город. Они пошли в кино. Лера не помнила, что это был за фильм, потому что за все время, пока шла картина, взглянула на экран от силы пару раз. Все её внимание было сосредоточено на Таире. Он был таким красивым! И уже совсем взрослый… Она любила в нем, кажется, все. Она все про него знала. А потому так тонко чувствовала, что он все сильней и сильней отдаляется. Будто это движение в сторону оставляло видимый след. На ее душе. Кривой жирной линией. Шрамом.
Их пальцы были совсем рядом на подлокотнике. Она столько раз держала его руку в своей, а сейчас не могла… Стеснялась. Чего, и сама не знала. Просто сидела так. Почти не дыша. Пододвигая свои пальцы к его все ближе… и ближе, но так и не решаясь коснуться. А потом даже уговорила Таира взять ее на дискотеку. Где почти не выделялась из толпы девчонок постарше в коротком черном платье со стразами, которое купила тайком.
Домой вернулись почти под утро. На его мопеде. Она помнит, как прижималась к нему, якобы чтобы не свалиться. И как ветер обдавал ее разгоряченные щеки, и как она захлебывалась… то ли этим ветром, то ли странными чувствами, которые распирали ей грудь.
– Почему ты такой сердитый? Классно было!
– Угу… Не надо было мне тебя брать.
– Почему?
– Потому что если твой отец узнает…
– Он не узнает! Нас мама прикроет, если что. Ну? Улыбнись.
Мама всегда ее прикрывала. Хоть и не одобряла их дружбы с Таиром. В тот раз не удалось… Кто-то сфотографировал их в клубе. Снимки напечатали в газете. Снабдили каким-то кричащим заголовком, сейчас она уже и не помнила, каким, да и неважно это было. Главное – результат. Избитая мать. До смерти напуганная Лера, которая, конечно, во всем винила себя. Да только ни страх повторения, ни чудовищное чувство вины перед матерью не заставили ее отказаться от Таира.
Он сам отказался от неё…
Очнулась, как из тумана выплыла. Поняла, что кто-то к ней приходил. На столике возле кровати стоял полупустой
За время, что она спала, гостиная преобразилась. В ней появилась небольшая живая сосна, установленная в углу и украшенная винтажными шарами, как нельзя лучше вписывающимися в здешний интерьер.
– Мама! Мама! Смотри, мы играем в шахматы!
Тёмка взвился на руках у Таира, его глаза оживленно блеснули. Лера вымучила улыбку:
– Он вам не мешает?
Уваров-старший отвернулся. Таир качнул головой.
– Нет, что ты. Ему, кажется, интересно. Он даже дышит через раз, - хохотнул.
Ну, еще бы. Исаев никогда не уделял Тёмке столько времени. И от его страхов лишь раздраженно отмахивался. А ребенку хотелось внимания. Которым Таир его одаривал в полной мере.
Таир… Что же ты делаешь? А я… что? – подумала Лера.
– Как здоровье?
– Ничего. Получше. Извини, что со мной столько проблем.
– А то когда-то было иначе, – буркнул Уваров-старший.
– Отец!
– Нет-нет, Артур Сергеевич прав, – улыбнулась Лера, - вы тоже меня простите. У вас наверняка были какие-то свои планы… Ужасно неловко.
– Прекрати. Я ведь сказал – никакого неудобства. Я сам тебя пригласил.
– Ладно… Тогда, может, я чем-то могу помочь? Приготовить что-нибудь. Или накрыть на стол, если все готово?
Таир покосился на часы:
– Да, наверное, пора.
И снова они готовили в его кухне. Заправляли салаты, раскладывали доставленные из ресторана блюда по тарелкам… Уваров-старший, недовольный присутствием Леры, так в кухне и не появился. Зато помог развлекать Тёмку, пока они были заняты. Может, процесс продвигался бы быстрей, если бы они то и дело не зависали, сплетаясь взглядами. Если бы то и дело не сталкивались, то у холодильника, то возле плиты. И замирали так… не дыша. Или, напротив, дыша друг другом.
Застолье вышло странным. Хоть Уваров-старший больше ничего такого не говорил, чувствовалось, что он совсем не рад гостям. Лера не понимала, чем вызвала его негатив. Раньше он относился к ней ровно. А с тех пор… уж если у кого и появились поводы для обиды, так это у неё.
Не желая мучать ни себя, ни Таира, Лера встала из-за стола.
– Всем спасибо за компанию. Я, пожалуй, пойду. Тёмка носом клюет.
Таир пытались убедить её остаться. Она не поддалась. Лишь когда сынишка уснул, а в доме стало тихо-тихо, Лера снова спустилась вниз. Сон не шел… и ей хотелось…
Руки сомкнулись на талии. Скулы коснулись губы.
Да… Ей хотелось этого. Один раз. Всего один раз… почувствовать, как это – быть его?
16.
Это было… Это было невероятно. Он даже не знал, с чем это можно сравнить. Просто смотрел, потрясенный до глубины души, на неё, безмятежно спящую, и не мигал даже, не шевелился, опасаясь, что просто не выдержит теснящихся в груди чувств... Он полагал, что все уже о них знает. О них, да… о ней и о себе. Думал, знает, куда идет, зачем идет, с какой целью берет одну за другой вершины? А теперь, стоя на самой высокой из них, понимал – ни черта… Ни черта он вообще не знает.