Наводящие ужас

Гамильтон Дональд

Пытаясь припугнуть меня, показать, сколь хорошо он осведомлен, Луис Алеман рассказывал полезные вещи, о коих я прежде не имел понятия. Вставал вопрос: если мистер Сомерсет послал меня в Мексику подохнуть под именем Горация Коди, не лучше ли будет выжить под именем Горация Коди? Я решил повременить и не раскрывать своего инкогнито. Да и бесполезно это было бы: капитан просто не поверил бы, что захватил не того субъекта. И не прекратил бы избиения, кем бы я ни назвался.

– А-а-а!
– сказал я.
– Теперь понимаю. Ребята размахивали мачете направо и налево; надо полагать, готовили мне ту же участь, что и Пирсу.

– Вот-вот.

Но рассчитывали, что, в отличие от Пирса, ты заговоришь.

– Да знать не знаю, где оружие спрятано!
– объявил я совершенно искренне.
– И вообще, какое оружие? Будучи уважаемым дельцом, я никогда не связался бы с оружейной контрабандой. И не встречал никакого Медину, и понятия не имею...

И так далее, и тому подобное. Разумеется, ни дельцом, ни уважаемым человеком я не был, но все остальные речи звучали сущей правдой.

Невзирая на это. Алеман шагнул вперед и пнул меня в бок, покуда я корчился в подобострастном ужасе. К счастью, на капитане были мягкие ботинки для ходьбы по джунглям, а не армейские сапожищи.

Ребер моих Алеман поломать не сумел, однако синяков наставил.

– Вынуждаете прибегать к последним мерам!
– прошипел он.
– Через минутку упрямства поубавится... Введите женщину!

* * *

Я неуклюже подобрался к Глории, которую швырнули на земляной пол, и подмигнул "жене". Глория попыталась облизнуть запекшиеся губы, вяло улыбнулась, потом нахмурилась:

– Тебя колотили, дорогой?

– Помилуй, что значит немного крови, пролитой из носа? А ты цела?

– Дурацкий вопрос, - ответила Глория.
– Посмотри на все эти ссадины, царапины и синяки! Вдобавок, я попросту погибаю от жажды. Ни капельки не дали глотнуть, мерзавцы.

Она перевела дух и продолжила:

– Наблюдаю за дорогой, жду, когда ты окликнешь, вдруг, ни с того, ни с сего - объявляются! Размахивают винтовками, тычут дулами, лопочут на каком-то мумбо-юмбо! Приказали встать и идти. Милю за милей, по кустарникам, смахивавшим на проволочные заграждения! В этих окаянных туфлях, представляешь? Господи, помилуй, никогда в жизни больше не буду носить высоких каблуков... Попыталась их обломить, как ты советовал, но туфли сделаны из пластика - с ними даже Кинг-Конг намаялся бы! А мачете мне дать не захотели...

– Побоялись, - ответил я.

– Вот-вот... И ни капельки воды, представляешь?

– Довольно, - прервал мексиканский капитан.
– Женщина преувеличивает. Во-первых, чуть ли не полпути мои люди тащили ее на руках. Они, кстати, приучены подолгу обходиться без воды, фляжек с собою не берут и просто не могли напоить вашу жену. При всем желании.

– Да, но здесь-то, на бивуаке, вода есть?
– полюбопытствовал я.
– Вот и напоите.

– Конечно, - деревянным голосом отозвался Луис Алеман.
– В ту же секунду, как вы скажете, где оставлено оружие. Не только напоим, а и ванну соорудим.

– Шлюхин сын!
– рявкнул я.

Ругать противника при подобных обстоятельствах бессмысленно, да и для ребер прискорбно. И все же следовало держаться избранной роли. Настоящий Буфф Коди наверняка вспомнил бы родословную капитана в гораздо больших подробностях...

Капитан улыбнулся:

– Вскоре, сеньор, жажда сделается нестерпимой, и ваша очаровательная супруга сумеет убедить муженька... Спешить незачем, я подожду.

– Вонючий, шелудивый койот!

Глория заерзала.

– Гораций, дорогой, но я ведь и впрямь умираю от жажды! Что хочет выяснить этот... человек?

– Откуда оружие получено, кстати?
– вмешался Алеман.

– Через вторые руки, - вздохнул я, - по иностранным каналам... Вот и все, что могу изложить. Источник известен лишь посреднику. Я не задавал вопросов, а парень вовсе не спешил щебетать. Повторяю: будучи уважаемым дельцом, я отнюдь не стремился напрямик связываться с черным оружейным рынком. И, между прочим, переговоры вел Хорхе! С мексиканскими революционерами тоже он встречался. На беду свою.

– Прекратите, - поморщился Луис Алеман.
– Ты лжешь или просто не обо всем рассказываешь. Допускаю: точное расположение тайника тебе неизвестно; и все же, вряд ли ты примчался бы сюда, не представляя хотя бы примерно, где агент укрыл контрабанду. По крайней мере, знаешь, кого искать, у кого справку получить... Мое терпение треснуло... нет, лопнуло. Приступаем к решительному воздействию...

– Достаточно, капитан, - раздался негромкий, властный голос у меня за спиной.
– С женщинами здесь не воюют.

Мимо прошагал человек в штатской одежде. Он пособил Глории подняться на ноги. Алеман почтительно посторонился и спрятал уже взятый наизготовку десантный нож.

– Командир...

– Вы свободны, капитан.

– Слушаю, сеньор!

Оскорбленный до глубин душевных Луис Алеман покинул палатку.

– Меня зовут El Cacique, - сообщил пришелец.
– На вашем языке, Вождь. А вы, наверное, миссис Коди?

– Правильно.

– А это, надо полагать, мистер Коди?
– с добродушной насмешкой спросил El Cacique.

И посмотрел на меня.

И я узнал этого человека.

Мы уже встречались по долгу служебному здесь же, в Мексике. Немало лет миновало, и загримирован я был, но Рамон Солана-Руис обладал цепкой зрительной памятью. И отлично понял: я представляюсь Буффом Коди неспроста.

Вот уж, поистине, комедия с переодеваниями!

Глава 13

– Как приятно встретиться вновь, мистер Коди!
– улыбнулся мексиканец.
– Сигарету? Ах, да, этот мистер Коди не курит, я совсем забыл... Кстати, почему настоящего Горация Госмера Коди прозвали Буффало Биллом?

Солана-Руис и я обосновались в одном из автомобилей. Двигатель работал на холостых оборотах, и два воздушных кондиционера трудились вовсю, делая температуру внутри кабины более-менее сносной.

– Буффало Билл, - разъяснил я, - был пограничным лазутчиком на Диком Западе. Впоследствии сделался цирковым артистом, а еще позже превратился в легенду, в своего рода сказочный персонаж, известный по приключенческим романам и дурацким кинофильмам. Звали его по-настоящему Биллом Коди, однофамилец Горация. Наш приятель-миллионер был, наверное, большим сорванцом и терпеть не мог изысканного имени, которым его наградили родители. Гораций! Правда, сомневаюсь, чтобы Коди разбирался в классической литературе, [15] но сверстники, должно быть, задразнили его, и парень предпочел звучное, мужественное прозвище. Оно и пристало прочно...

15

Квинт Гораций Флакк: великий древнеримский поэт.