Навсегда
Шрифт:
— Мое самое любимое у Брамса — опус Шестьдесят си-минор, квартет номер три. — При этом глаза Зазы полыхали холодным голубым огнем.
Ее узловатые пальцы сжали руку Стефани еще сильнее, и та с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть от боли.
— Ты запомнила, что я тебе сказала?
Стефани не отводила взгляда от глаз Зазы.
— Опус Шестьдесят си-минор, квартет номер три, — дрожащим голосом повторила Стефани.
Заза кивнула.
— Хорошо. Теперь пообещай, что ты никогда не забудешь то, что
Стефани хотелось вырвать свою руку и убежать подальше, но по какой-то необъяснимой причине она была не в силах пошевелиться. На солнце набежала туча, в комнате стало сумрачно. Таинственные тени упали на лицо Зазы, обозначив провалы щек. Провалы все углублялись, делая ее лицо похожим на череп.
— Повтори! — настаивала она. Голос Стефани дрожал.
— Опус Шестьдесят си-минор, квартет номер три. Но почему это так важно?
Заза отпустила руку Стефани. Почти без всякого выражения в голосе она проговорила:
— А почему ты решила, что это так важно? А теперь иди, найди этот диск.
Стефани направилась к проигрывателю, на ходу потирая затекшую руку. Ее остановил голос Зазы.
— Моника!
«Ну что там еще?»— подумала Стефани и обернулась.
— Не надо Брамса, — устало сказала Заза. — Поставь Вивальди.
« Боже мой!Она совсем, что ли, свихнулась?» — подумала Стефани. Тем не менее она послушно поставила Вивальди.
Повернувшись к Зазе, Стефани увидела, что в зал входят Зара и Эрнесто. Он был в черных брюках и белой шелковой рубашке с буфами на плечах и узкой талией в испанском стиле. Зара была одета по моде шестидесятых: шелковая блузка и узкие брюки розово-желтой расцветки.
Теперь Стефани стал понятен внезапный переход от Брамса к Вивальди. «Заза сидит лицом к открытой двери. Видимо, она заметила, что они подходили к залу. По какой-то причине она не хочет, чтобы они знали, что она мне сообщила».
— Здравствуй, мам. — Подойдя к Зазе, Зара наклонилась и поцеловала старушку в лоб. — Ты не возражаешь, если мы попьем с вами чаю?
Старушка не проявила никакой радости при этом предложении.
— В таком случае, — сказала она сварливо, — вам надо попросить Джоану, чтобы она принесла еще поднос.
Стефани подошла в тот момент, когда Зара устраивалась на диване, по-кошачьи сворачиваясь клубком, говоря при этом:
— Ох, Боже мой! Вивальди уже всем приелся, вы не находите, мисс Уилльямс?
За этой репликой последовала прохладно-официальная, чопорная беседа.
Разговор за ужином был не менее чопорным и официальным. В десять часов вечера они вшестером, включая доктора Васильчикову, присутствовавшую на ужине, сидели
Эрнесто и Зара расположились на противоположных концах стола. Стефани и Эдуардо сидели рядом, она — напротив Зазы, он — напротив доктора Васильчиковой.
Едва они расселись, в зал вошел молодой официант. Он раскрыл и положил каждому на колени салфетки.
Подавали заливные перепелиные яйца с черной икрой. По одному маленькому яичку и ложке икры на отдельных тарелках для Зары и Эрнесто и четыре яйца с горкой икры на другой тарелке для всех остальных.
— Эдуардо сообщил мне, что у вас большие успехи на работе, мисс Уилльямс, — начал Эрнесто, отпивая минеральную воду и игнорируя закуску. — Утром он поведал о новых рекламных кампаниях, которые вы предложили. Должен признаться, меня заворожили ваши идеи. Не ожидал, что вы столь талантливы.
Стефани взглянула ему в глаза. В них не было ни тени насмешки.
— Думаю, это не имеет отношения к таланту, — ответила она, поддевая ложкой икру. — Скорее, это способность проанализировать существующее положение дел и выявить недостатки.
— Мне кажется, что это тоже требует некоторого таланта.
— Я благодарна вам за похвалу, но предпочла бы, чтобы вы вынесли свое суждение после того, как новая реклама докажет свою эффективность.
— Талант и скромность, — заметил Эрнесто, поигрывая затейливым хрустальным бокалом, — сами по себе редко встречающиеся качества, тем более в сочетании.
— Воспринимаю это как комплимент, — ответила Стефани и, рассмеявшись, добавила: — К прочим моим достоинствам вы можете добавить бережливость. Я предпочитаю получать максимальный эффект за минимальную цену. — С этими словами она отпила шампанское.
— Значит, вы считаете, мы можем совершенствовать нашу рекламу, даже если уменьшим…
— Ой, давайте сменим эту скучную тему, — прервала их разговор Зара.
Все посмотрели на нее.
— Я считаю, что разговоры о делах за ужином — ужасно занудное занятие.
— Тогда мы не можем себе позволить утомлять тебя этими разговорами, — галантно согласился Эрнесто. — Мы полностью подчиняемся твоей воле! — И объявил во всеуслышание: — Отныне за этим столом больше не будет деловых разговоров!
Подали морковный суп. В двух чашках — для Зары и Эрнесто, в глубоких суповых тарелках — для всех остальных.
Эрнесто стал расспрашивать Стефани о ее впечатлениях о Рио. Ему самому, признался он, не нравился наплыв туристов в городе: его утомляла эта вечная суета туристического центра. Хотя в культурном отношении, конечно, Рио предпочтительней Сан-Паулу.