Навья кровь
Шрифт:
Чёрт всё же обернулся, хмыкнул:
— Ты в зеркало себя видела? В кровище, морда красная, будто по асфальту ею елозила, и воняешь вендиго за версту.
— Дома помоюсь, — смущённо буркнула девушка и тоже вышла из телепортатора. — Вон сундучок. Возле фонарика.
Чёрт подошёл к шкатулке, опустился на корточки, и то ли восхищённо, то ли озабоченно зацокал. Лиза ждала.
— Сундучок, говоришь? Не коряга? Жаль, жаль. Ну, дело ясное. Голем такое не пропускает ни при каких условиях. Поэтому тебе либо пёхом тащить, либо выбрасывать. Есть, правда, ещё один вариант…
Проснулся «нюх». Но слегка, вроде как один глаз приоткрыл: не то, чтобы Лиза была сейчас в опасности, но чёрт явно что-то замыслил. Вспомнилось предупреждение Томаса о том, что его шеф легко может «облапошить». Обмануть.
— Я слушаю.
— Открыть надо. Я не могу, потому что вроде как нечисть. Эта вещица только для людей предназначена. Откроешь, сожжёшь содержимое, костёр вон, до сих пор горит. Ты там проклятого, что ли, жгла? Уважа-а-аю. Занесёшь начальнику сам ящичек, скажешь, ничё в нём не было. И поручение выполнишь, и голем даст пройти.
— Нашёл дуру! — воскликнула Лиза, неожиданно для себя перейдя на «ты». — Чтобы меня тоже в вендиго превратило?
— А ты что, людей жрала? — с явной брезгливостью спросил чёрт.
— С ума сошёл? Нет, конечно, что за дурной вопрос! Просто сундук в вендиго превращает тех, кто вдохнёт фигню, которая внутри лежит, разве нет?
— Ишь ты, какая осведомлённость, — удивлённо протянул чёрт. — Вендиго, значит? Ну, океюшки. А скажи-ка мне, йуная свинота. Что за рисунки на поверхности? А то я очки дома забыл, разглядеть не могу.
Нюх разлепил уже два глаза. Чувствуя нарастающую тревожность, Лиза буркнула:
— Какие очки у монстров? Не выдумывай, пожалуйста. И нет никаких рисунков. Местный вендиго…
— Покойный который?
— Да. Он видел. Шалашики, человеческую фигуру с длинными руками. Его жена — корягу, как ты упомянул. А я вижу обычный сундук, старый, местами ржавый. Без изображений. Дяденька чёрт, давай не будешь меня дурить, а? Я очень, очень устала. Никого никогда не ела. И не собираюсь открывать эту штуку ни при каких условиях, так что не надо мне тут мозги пудрить.
— Видишь ящик, а не кусок деревяшки? — нечистый встал, прихватив под мышку шкатулку. — Но нет изображений? Очень интересная ты свинюшка. Ну-ка, — он вдруг шагнул к Лизе, она даже отреагировать не успела, и схватил за плечо. Сильно, даже сквозь куртку больно стало. И шумно потянул носом.
— Пусти! — рявкнула девушка, вырываясь и не понимая, что делать дальше, ведь телепортатор не защитит — чёрт сам только что из него спокойно вышел, а значит, сможет и зайти.
— Эх, вендигой ты чересчур воняешь, конечно. Не пробиться. И сильная какая… Короче, без паники. Я ничё тебе не сделаю.
Нюх резко отключился. Чувство опасности, даже то, минимальное, которое волновало всего секунду назад, исчезло без следа.
— Ладно. Я передумал. Предлагаю ещё один вариант действий. — Чёрт пошарил в кармане дублёнки, вытащил из него дымящуюся чашку. — Будешь кофе?
Лиза отрицательно покачала головой. Она знала, что есть такой напиток, но никогда не пробовала, так как кофе в Гомеле появлялся очень редко и за сумасшедшую цену. Даже отчим его позволял себе только на большие праздники.
Пробовать незнакомую жидкость в опасном месте, да ещё из рук потустороннего чудовища… Петрович была не настолько глупа.
— Как хочешь. А может, пирожок? — Со второго кармана был вытащен целлофановый пакетик, полный чего-то съедобного. — Да не бойся ты. Травить, жрать и трахать тебя я не собираюсь. Ешь, пока добрый. Ешь, я сказал!
Лиза, почуяв угрожающие нотки в голосе, неохотно протянула ладонь, получила румяный, тёплый, очень мягкий пирожок и осторожно, с одного краешка, откусила.
— Вкусно? Не горчит?
Девушка хватанула полпирожка и, жадно жуя, уверенно кивнула. Начинка оказалась грибной, сочной, в меру солёной и действительно очень вкусной.
— Держи второй, кушай на здоровье, — добродушно, без всяких угроз, сказал чёрт. — Если что, проси ещё, не стесняйся. Я всегда говорил, грибочки из Нави могут оценить далеко не все.
Лиза сплюнула, закашлялась. Она прекрасно знала, что человеку ничего из Изнанки есть нельзя.
— Да пошутил я, — захихикал чёрт. — Обычные, совершенно безобидные для тебя грибы. Так вот. Ты прямо жить не можешь без того, чтобы не выполнить хозяйский указ? Ну, кровь из носу хочешь занести сундук заказчику?
Лиза, откусывая, пожала плечами, мол, уже сама не знаю.
— Ты же понимаешь, что штучка-то очень опасная для людей.
Теперь девушка уверенно покивала несколько раз. Чёрт отхлебнул кофе, почмокал губами:
— Все мы грешны. Вообще все. Кто-то больше, кто-то меньше. Про все нюансы путей, равновесие, Правь, Навь, биомассу, осознание, проработку и прочее всякое разное людишкам, да и большинству нечисти, знать не положено. Но! Кое-что рассказать могу.
Он опять отхлебнул из чашки, развернулся, двинулся в сторону почти потухшего костра. Лиза, подхватив фонарик, дожёвывая, побрела за ним.
— Короче, все грешат. И есть особо мерзкие прегрешения, которые душу, можно сказать, портят. Обычно расплата приходит после смерти, но вот эта вот шкатулка превращает человека в какое-нибудь сверхъестественное дерьмо ещё при жизни.
«Сам ведь нечисть. Почему с таким презрением?»
— Если бы помер твой людоед, стал бы кем-нибудь крутым, — объяснял дальше чёрт. — А так — фу. Вечно голодное чмо без огонька и харизмы. И после смерти душа сразу… Ух ты. Чуть не рассказал лишнего. А ты умеешь слушать, — погрозил он пальцем. — Тебе в шпионах цены бы не было. Хм…