Навья кровь
Шрифт:
— Это ты сама тащила?! Ничё се. Понятно, почему одна, тебе напарник нахрен не нужен. Внутри, раз стремаешься, поставь. Как сменщик придёт, сгоняю за тележкой и заберу.
— Мне бы оплату, — неуверенно сказала Лиза. — Ваша община обещала заплатить. Барсучий жир и лыжи.
— Лыжи?!
Лиза достала из кармана сумки список, составленный шефом:
— Ошибочка. Лыжные крепления.
— Мне ничего не говорили, — нахмурился мужчина. — Про курьера сказали, а про оплату — ни словечка. Я бы сразу сюда притащил.
— Нет оплаты — нет товара, — отрезала Лиза.
Абориген подумал, а потом неохотно проворчал:
— Ладно. Я сбегаю, принесу всё, что надо. Полчаса ждать придётся, может, больше. ну да у тебя всё равно откат. А ты покарауль! Если кто из телепорта вылезет, не пускай его за пределы круга, договорились? Если кто подозрительный и со стороны города — возле костра рогатина лежит, но это вряд ли понадобится. Затишье пока. Так, и давай-ка я выкачу газ наружу, вдруг кто-нибудь всё-таки вылезет из телепорта и стырит? Что ты ему сделаешь-то тогда?
Девушка, чувствуя себя глупо — кто же отважится воровать внутри камней — кивнула. Мужчина беспрепятственно зашёл, выкатил сначала один баллон, потом другой. Поставил между големом и костром и сказал:
— Ну, я пошёл. Гляди, чтобы не стырили! И не пускай никого!
Лиза едва дождалась, когда мужчина отойдёт на более-менее безопасное расстояние. Потом торопливо подошла к костру, сняла сапоги, носки, которые пришлось выжать, и встала босыми пятками на матрас, брошенный на землю недалеко от огня. Носки и сапоги расположила так, чтобы они хоть немного успели просохнуть.
Метрах в двух от костра на колышки высотой по пояс был полукругом натянут брезент. Не слишком эффективная защита от ветра, но лучше такая, чем никакой. И наблюдению за окрестностями ничего не мешает.
Набережная выглядела вполне цивилизованно, если не считать поваленных фонарей. Чуть дальше виднелись густо стоящие многоквартирные дома, за ними можно было разглядеть стену леса.
Вода, лес, жильё в ассортименте. Хорошее место. Если бы не кровавые распри по идиотскому поводу.
Лиза, чувствуя, как голые пальцы ног согреваются, достала телефон и принялась изучать карту.
Старый город, границы которого Олег Дмитриевич обозначил белой пунктирной линией, был, конечно, впечатляющего размера. Лиза попыталась представить, сколько в нём раньше жило человек, но это оказалось выше её понимания.
«Наверное, столько, сколько сейчас всего на всей планете наберётся. Ужас».
Большую часть бывшего мегаполиса скрывали чёрные пятна, но и изученных территорий хватало. Зелёных надписей, содержащих слово «московский», действительно было двадцать четыре, хотя нашлось ещё приблизительно столько же без упоминания исчезнувшего города. Лиза ради интереса открыла заметку в одном таком пункте под названием «улица Глинки, здание почты № 14». Отчим оставил там безрадостный текст:
Жителей вырезали, как «понаехавших». Спорная территория. Претендуют «Гусятницкий московский переулок» и «Бауманский сад московский». Гомель торгует с обеими сторонами, Тимур не в курсе разборок. Для меня улица Глинки бесперспективна, пока окончательно не определится хозяин.
Офигевшая Петрович отвела взгляд от экрана и уставилась на огонь.
«Что значит „бесперспективна для меня“? Он что, собрался в Москву переехать? Было бы супер, я бы даже всплакнула на дорожку. От счастья».
Вернулась к карте. Ради интереса заглянула в заметки «противоборствующих сторон».
'Гусятницкие хорошо берут ружейные патроны и болты с фонящими наконечниками. Сложности с доставкой. Идеально — летом по реке. Глава — молодой хрен, читать не умеет, считает зашибись, хитрый, есть дозиметры. Наебать не получится.
Лиза проморгалась. Матерное слово в печатном виде она прочла впервые в жизни, и это оказалось, мягко говоря, неожиданным. Потом девушка вспомнила, кто автор заметки, и смирилась, что такое в карте будет встречаться достаточно часто.
«Бауманские уважают каннабис и человеческие зубы (хрен его знает, зачем они им), с транспортировкой проблем нет».
«Он забыл, что здесь такое записано? Или искренне считает, что у меня не хватит мозгов, чтобы прочесть все его откровения и сделать выводы?»
Лиза убрала телефон в карман, огляделась. Ни души. И полная тишина, только где-то вдалеке, в жилой застройке, слышны трудно распознаваемые звуки. Неудивительно, раз там люди живут.
«Или он действительно решил меня записать в близкий круг помощников, и вот так вот, с деликатностью медведя, ввести в курс своих делишек. Что-то никакой радости от этого я не испытываю».
Девушка наклонилась, потрогала носки. Они были тёплыми, но всё ещё влажными. А сапоги внутри вообще откровенно мокрыми оказались.
«Выходит, старый ублюдок приторговывает в обход Гомеля. Причём не брезгует запрещёнкой для нашей торговой сети, вроде наркотиков. Он вообще в курсе, что я на городской совет работаю и могу сдать его Каримычу?»
Нет, поняла вдруг девушка. Не боится. Он же не через курьеров торгует, а сам по себе. Значит, законы города не нарушает. Вроде как.
Да и кого ему бояться? Падчерицы, которая в его присутствии пикнуть не смеет?
Стало противно от собственной бесхребетности. Не так уж сильно она от матери отличается.
В шуме поселения вдруг вычленились звуки выстрелов, жуткие крики и шум мотора. Лиза схватила обувку, морщась, натянула не высохшие носки и сапоги на ноги, и вернулась к каменному кругу.
Автомобилей было два — массивный джип, модернизированный арматурой и свинцовыми пластинами, второй — пикап с пулемётом в кузове. И из первой, и из второй машины вели огонь и витиевато, громко матерились. Смертельная гонка стремительно приближалась к набережной.