Найденов
Шрифт:
Рассказчик взял паузу.
– Да не томи, дальше давай.
– Пока мы стояли, затылки чесали, часть шара наружу отвалилась и только булькнула, а изнутри он лезет.
– Летчик?
– Ну да. А там топь. Жалко стало бедолагу. Мы березку срубили, под люк кинули, да видим - самому ему не выбраться. Ну я веревкой обвязался, по березке подобрался, за шиворот его подхватил, а там мужики вытащили.
– А шар?
– Да еще пока я его вытаскивал, вода внутрь заливаться стала. Люк-то над самой поверхностью был. Когда мы твердую землю выбрались, самый-самый краешек только и торчал. Ну там пока я сушился и от грязи отчищался,
– А летчик?
– Пока я его тащил, он там что-то хрипел, а как только вытащили - затих. Думали, помер, ан нет - живой, только без сознания. Носилки сделали, так и дотащили.
– Документы при нем были?
– Нет. Да у него и карманов-то не было. Зато вот что нашлось.
Микола вытащил из кармана маленькую белую, как будто детскую, перчатку. Однако она легко налезла на правую Миколину лапу, плотно обтянув ее.
– Нашел чем удивлять, - хмыкнул командир.
– А вот так!
Микола положил руку на крышку самодельной буржуйки. За время разговора дрова в ней успели прогореть, но угли еще тлели, и прикосновение к железу грозило нешуточным ожогом.
– И долго так можно?
– Не знаю, сейчас проверим.
Ожидание затянулось. Приблизительно через две минуты разведчик снял руку с печки.
– Горячо.
Однако на самой перчатке никаких следов прикосновения к горячему железу не осталось, даже грязь не прилипла.
– Второй нет, видать в шаре осталась, а эту я сжечь хотел. Так не ничего ей не делается, не горит, и все. И комбинезон на нем из того же материала, только цвет оранжевый. Я в болоте промок и в грязи весь извазюкался, а он - сухой и грязь к нему не прилипает, стряхнул и все, опять чистый.
– Интересно..., - задумался комиссар.
– А хрипел он не по-немецки?
– поинтересовался командир.
– Не, он не немец, я их за версту чую.
– Точно не немец? Ты уверен?
– А может, он марсианин?
– высказал предположение комиссар.
– Ты что Петр Назарович, с ума сошел? Какой такой марсианин? Если мы кому про такое ляпнем, все точно решат, что по нам психбольница плачет. Значит так, Микола, найди ему какую-никакую одежду, комбинезон и перчатку подальше спрячь. Если из немцев он, то его обязательно будут искать.
– А если нет?
– Очнется - посмотрим, не очнется, тоже ладно. Болото, оно большое, всех примет. А пока пусть за ним Ленька присмотрит, - решил командир.
– Все, с завтрашнего дня готовим людей к выходу.
– Как твой подопечный?
– с порога встретил вопросом Леньку командир.
– В себя не пришел?
– Не, не пришел, пластом лежит, только бормочет что-то иногда.
– А что бормочет-то?
– Непонятно. Вроде как "лемирлакаш" получается, а остальное непонятно.
– По-немецки бормочет?
– Нет, товарищ командир, я немецкий в школе учил, другой какой-то язык.
За два дня, прошедших с находки загадочного парашютиста, никакой немецкой активности в округе не началось, все было тихо, никто его не искал, что опровергало немецкую версию. Егор Брониславович хотел было отпустить юного партизана, но тот странно мялся, будто хотел сказать что-то, да не решался.
– Ну, говори, чего хотел.
Ленька еще раз бросил взгляд на командира и, понизив голос почти до шепота, сообщил.
– У него борода не растет.
– Что, совсем?
– Совсем, - подтвердил Ленька, - третий день
– А на теле, на руках, у него волосы есть?
– Есть.
Егор Брониславович задумался. С одной стороны, свалившийся с неба на его голову "летчик" был обыкновенным мужиком, разве что очень высоким. Ноги у него с нар свешивались, Леньке приходилось одеяло подтыкать. А так, руки, ноги, голова и прочие мужские причиндалы на месте, под себя ходит нормально. Но и мелкие странности за ним тоже имелись. Одежда странная, язык незнакомый, теперь вот щетина не растущая еще. Может, он и вправду того, марсианин? Своим крепким крестьянским умом колхозный председатель понимал, что этого не может быть никогда, потому что... Черт его знает почему, но точно никак не может. И точка.
– Ладно, ступай, - махнул рукой командир, отправляя Леньку обратно, - не до того сейчас, будет время - разберемся.
Темнота была абсолютной. Как и тишина. А обоняние было забито каким-то неприятным кислым запахом. "Я, Лемир Лакаш - штурман санжарского корабля дальней космической разведки номер... Проклятие, какой же номер был у нашего корабля? Неважно. Корабля больше нет. Против торсунского крейсера шансов не было. Но капитан все равно решил драться, потому что альтернативой бою был плен. Плен или смерть. Старик выбрал смерть, но я еще жив. Кажется".
Лемир понял, что лежит на спине на чем-то твердом. Попытка приподнять голову удалась, и на фоне абсолютной черноты обозначилось несколько тонких, ослепительно ярких линий, идущих параллельно друг другу. Значит, зрение не потеряно, просто он находится в помещении лишенном каких-либо источников света. Но как он сюда попал? В последний момент был дан приказ "Всем спасаться по возможности". До взрыва реактора оставались мгновения, и спасательная капсула, в которую успел нырнуть штурман, была отстрелена автоматически, едва он успел в ней оказаться и закрыть люк. Дальше был полет к недавно открытой планете, к счастью, возможность посадки на планету с кислородной атмосферой предусматривалась конструкцией капсулы, и она спасла штурману жизнь. Потом был вход в плотные слои атмосферы. Несмотря на термозащиту, температура внутри капсулы начала повышаться и вскоре достигла предельных значений. Потом был рывок раскрывшегося парашюта, долгий парящий полет, свист тормозных двигателей... Удар! Лемир еще успел различить хлопок пиропатрона, отстреливающего купол, а потом наступила тьма. "Успел ли кто-нибудь еще воспользоваться спасательной капсулой или единственный выживший? И где я нахожусь?" Окружавшая штурмана реальность никак не могла быть внутренностью спасательного средства.
Внезапно набор тонких световых линий со скрипом превратился в прямоугольник и в глаза штурману ударил поток яркого света. На несколько секунд он ослеп, но успел заметить возникший в световом проеме силуэт. Вошедший принес с собой поток свежего, не убитого кондиционером воздуха, и целый набор новых незнакомых запахов. Затем он мягко, но настойчиво откинул голову Лемира обратно. При этом он что-то говорил. Без лингоретранслятора его, естественно, невозможно было понять, но общий тон был успокаивающим. Штурман понял, что он попал к аборигенам этой планеты, и что аборигены эти довольно мирные, по крайней мере, его не убили до сих пор и, видимо не собираются убивать в ближайшее время. C этой мыслью Лемир опять отключился.