Найти и вспомнить
Шрифт:
– …ги… ги… ги… - прошептало отвратительное эхо.
– Ирина-а-а!
– Не кричи, - сказал рядом гнусавый голос и хлюпнул нос.
Принцесса Ирина куталась в мантию. Маленькая корона на ее голове сместилась куда-то вбок. Да и вообще, сестра выглядела несчастной и полусонной.
– Не кричи, - повторила Ирина. Из мантии появилась рука со смятым кружевным платком. Иринка высморкалась и сказала в нос.
– Пойдем домой, а? Я таблетку выпила, теперь спать хочу.
Маринка смотрела на королевишну, прижав к груди руки. Ирина была сейчас такая красивая… хоть и нос распух, и сопливая. Какая она все-таки молодец, какая замечательная!
– А я крышки купила, - прошептала Маринка, улыбаясь от радости. В зеленом болотном свете Ирину, казалось, освещал теплый огонек свечи. Она была какой-то очень-очень живой и яркой, - она просто светилась изнутри, как фонарик из ватмана, которые так мастерски делает король-отец. Темнота и призрачное сияние злобно клубились вокруг нее, но не могли даже прикоснуться.
– Давай руку и держись крепче.
– Ой, Иринка, я тоже начинаю светиться!
– Что?
– Я тоже…
– Погоди… дай мне подумать… - заторможенным сонным голосом сказала Ирина и закрыла глаза.
В темноте приближался кто-то огромный. Кто-то, чья голова маячила над стеллажами, где, видимо, давно уже подлым колдовским образом исчез потолок. Наверное, над сестрами нависало чье-то чужое мглистое небо, в котором не было ничего, кроме затаившейся тьмы и гнусного, слабого сияния.
– Ирка, - тихо сказала Маринка, прижавшись к сестре, - ты давай, думай скорее… кто-то к нам идет…
– Это Грызмаг, - безжизненно ответила сестра.
– Король Грызмаг сошел с трона. Корона его из железа, стальные перчатки в крови, ржавый меч по-прежнему остер…
– Ирка, я домой хочу!
Пол под ногами сотрясся. Левый стеллаж со скрипом стал заваливаться вбок, по счастью, не в сторону сестер, а в другую. С правого сползли несколько коробок и тяжело грохнулись вниз с дребезжанием чего-то металлического внутри. Огромное лицо склонилось над ними, с шумом выдохнув воздух широкими, смутно видимыми в зеленом свете ноздрями. Черты лица менялись, словно расползающиеся каменные глыбы под ножом бульдозера.
– Сестры… - произнес огромный рот и волосы Маринки взвихрило затхлое дыхание. Перед глазами мелькнули увядшие цветы, ржавые памятники и провалившиеся неухоженные могилы на кладбище - точно так пахло из оврага, куда сваливался кладбищенский мусор. Того самого, заросшего кустарником оврага, где залежи бумажных и блеклых цветов догнивали вместе с перекрученными и проржавевшими прутьями.
– Сестры… мои сестры… - повторил страшный Грызмаг. В голосе его скрипнуло железо и фарфор. "Проклятый король мертвых птичек, разбитой посуды и гниющих венков", - тихо донесся до Маринки чей-то слабый голос, а может, она и сама прошептала это, сама того не понимая.
– Мы не твои. И никогда не будем твоими, - в нос сказала Ирина, не открывая глаз. Голос был твердым, но спокойным, как в школе, когда она отвечала у доски на последнем уроке, а первоклашка Маринка в странно тихом коридоре сидела с портфелем у дверей, дожидаясь сестры, чтобы пойти вместе домой.
– Все всегда становятся моими, - прошептал голос, подняв целый ураган вонючего ветра.
– Котята и мышки, люди и игрушки, охотники и их добыча!
– Тогда приди и сразись с нами, - устало сказала Ирина, открыв глаза. Она взмахнула правой рукой. Левой она прижимала к себе дрожащую Маринку.
– Тебе нет места в королевской стране, Грызмаг! Возвращайся
Мир мгновенно провернулся перед глазами. Смазанным пятном метнулись в сторону страшные косые глаза Грызмага, светлые искры густым облаком окутали сестер. С восхитительной скоростью их уносило в светлую даль в прекрасном сиянии серебряных звезд, и в ушах у них шумел теплый ветер.
– Ириночка… - робко сказала Маринка, стоя у кровати сестры.
– Ты совсем больная, да?
Авоська с тяжелой "колбаской" крышек для домашнего консервирования покачивалась у ее ноги. Гольфы и сандалии темнели цементной пылью, набившейся, кажется, даже в кармашки шортиков.
– Просто спать хочу!
– капризно прошептала Ирина и отвернулась к стене, поправив сползшее с плеча легкое одеяло.
Судя по всему, таблетку она приняла вовремя. Ну, пусть спит! Маринка поправила шторы, чтобы солнце, как заглянет в окно их комнаты, не тревожило спящую сестру, и тихонько вышла. Надо было быстренько ополоснуться, пока мама, придя с работы, не сделала ей втык за грязные коленки и перепачканную пылью физиономию.
Позже, сидя в папином кресле, она тихонько листала третий том "Детской энциклопедии" и думала о том, как страшно теперь будет ходить в магазин на улице Грызунова. Грызмаг, который видел их, говорил с ними и теперь наверняка помнит о них.
А потом мама пришла с работы, совсем уже вечером приехал из командировки папа… и Ирине вызвали "скорую" - резко поднялась температура. Королевишну увезли в больницу, где она пробыла до ноября.
Менингит. Врач осторожно сказал маме, что, скорее всего, Ирину всю жизнь будут мучить головные боли… если выживет. Но все со временем обошлось на удивление благополучно. Проклятый Грызмаг не добрался до старшей сестры, да и сама история забылась в эти страшные и напряженные месяцы. Вот только учебный год Ирине пришлось пропустить. Зато на следующее первое сентября они учились в одном классе.
Глава 4. О детских игрушках и взрослых заботах
Наведя в квартире более-менее приличную чистоту, Марина быстренько сбегала в Грызмаг - теперь блестящий просторный супермаркет. Прикупила минимум продуктов - курочку, хлеба, молока, сока пакетик, огурцы, картошку. У подъезда нос к носу столкнулась с соседкой: "Приехала, Мариночка?!" - "Да, Елена Алексеевна. Пусть ключ у вас останется пока. Все новости - попозже. Устала".
На кухне поставила варить бульон. Задумалась - начать ли разбирать вещи сестры сегодня, или отложить эти хлопоты на завтра. А что будет завтра? Завтра надо звонить нотариусу, в Иркин офис… куча дел у нас завтра.
Присела за кухонный стол, подперев щеку рукой.
Отец часто смеялся над Маринкой: "Ты, доча, прямо по-бабьи сидишь. Того и гляди, спросишь, на что квартальную премию тратить будем. Не смотри на меня, а то подавлюсь!" Маринке нравилось кормить его ужином. Петр Данилович работал начальником главного цеха на большом оборонном заводе и приходил домой поздно, уставший. Мама проверяла тетрадки своих учеников, или тоже допоздна задерживалась в школе. Быть одновременно учителем и завучем начальной школы нелегко. "У меня детей - свой класс и целая школа, - говорила Мария Николаевна.
– На своих девчонок вечно времени не хватает". Ирка возилась с уроками, которые всегда откладывала на вечер. А Марина разогревала отцу ужин, накрывала на стол и ждала, когда он появится из ванной, вытирая полотенцем лицо и большие сильные руки.