Найти себя
Шрифт:
Книгами Виктора снабжал лекарь, который спас ему жизнь и ставший частым гостем в доме Нурши. Сначала он приходил по своим прямым медицинским обязанностям проконтролировать состояние больного, а затем и просто, чтобы провести вместе вечер в беседах на разные темы. Оба были молоды, независимы и имели бунтарский характер. Оба были интересны друг другу и контакты доктора и пациента незаметно переросли если не в дружбу, то более чем в теплые приятельские отношения. Лекаря звали Авик Лакис, он был ровесником Виктора, а поскольку практику он только еще нарабатывал, то никому не гнушался оказывать помощь, в том числе и бандитам. Целитель умел хранить молчание, а разбойники хорошо платили, и всех устраивало такое взаимовыгодное сотрудничество.
Кроме книг Авик представил возможность Сомову посмотреть на мир сквозь настоящие магические гогглы. Удивительные стекла гогглов изменили действительность до неузнаваемости. Все
Если Виктора этот вопрос терзал и мучал, то лекарь относился к нему абсолютно безразлично. Он с рождения привык, что этот другой мир был всегда, и он не отделял его от обычной реальности или естества, как он это называл. Для него все это было одним неделимым целым, как две стороны одной медали. Планы Сомова на то чтобы самостоятельно овладеть магией и научиться влиять на этот другой мир, а вместе с ним и на существующую реальность лекарь разрушил, не оставив никакой надежды. Оказалось, что магия построена на определенных символах, жестах и мысленных проекциях вместе составляющих своеобразный магический алфавит, который насчитывал нескольких десятков тысяч единиц. Запомнить их без соответствующего амулета было абсолютно невозможно, а подобные амулеты имелись только в распоряжении магической академии.
Авик, как мог, объяснил принцип работы магии. Для того чтобы сотворить даже самое простенькое волшебство требовалось связать сотни символов и для этого пришлось бы произносить заклинания и махать руками не одну минуту. И еще нужна была бездна энергии, а в теле человека больше чем на одну спичку энергии никогда не накапливалось. Поэтому и создавались амулеты, в которые можно было поместить многоэтажные заклинания, запас энергии, а затем высвободить все это по одному мановению руки. Идеальным материалом для амулетов служили алмазы, но они были слишком дороги и использовались только как аккумуляторы энергии. Для записи заклинаний подходили менее ценные рубины, в которых магическая запись хранилась около пяти лет, после чего в ней начинали теряться элементы и она фактически разрушалась. Теоретически заклинание можно было поместить и в кусок деревяшки, но оно испарилось бы оттуда в считаные минуты. Поэтому традиционно все амулеты делались двусоставными из алмазов и рубинов и продавались с гарантией на пять лет. Гогглы во всем этом играли лишь роль инструмента, помогающего работать с амулетом.
Однако существовал один уникальный жест, который мог сразу вызвать магическое действие - вспышку огня. Это была своеобразная буква "азъ" в алфавите магии и она имела почти религиозное значение для магов.
– Тысячелетия назад именно с нее началась магия руками Первого Зрячего, да пусть покоятся его кости нетронутыми, - с благоговением произнес Авик, называя имя первого мага с большой буквы и трижды касаясь лба и сердца.
Виктор не испытывал никакого пиетета к Первому Зрячему и упросил целителя показать ему хотя бы эту магическую букву. Уж очень хотелось ему одним небрежным щелчком научиться зажигать свечи, как это делала Ийсма. Лекарь неоднократно, со всеми подробностями продемонстрировал, как следует правильно производить жест. Несколько дней Сомов безуспешно щелкал пальцами, от усердия натер мозоли, перешел на другие пальцы и наконец, плюнул на это дело. Впрочем, не совсем. Привычка пощелкивать пальцами у него сохранилась, и когда он ничем не был занят, читал или просто задумывался, пальцы автоматически производили заученное движение.
Изредка к вечерним разговорам в доме Нурши присоединялся Орк. При первой же возможности Сомов от души поблагодарил своего спасителя, что не оставил его умирать той проклятой ночь. Ответ Орка его удивил своей неприятной меркантильностью и неожиданной прозорливостью.
– Думаю, Музыкант, что от тебя живого много пользы еще можно будет поиметь. И боец ты хороший и человек непростой. Я ведь вижу, что ты какой-то другой, не такой, как мы. Не бандит, не простолюдин, но и на благородного не похож, а я людишек всяких повидал. Ты главное не забудь потом, кому своей жизнью обязан.
Ох, не прост был этот разбойник, ох не прост. Орк высоко взлетел после стычки с бандитами Рыбака и стал единственным заместителем главаря. Теперь он фактически сам заправлял портовым рынком, а на центральном прочно обосновался Старый. А вот левая рука главаря Бешенный попал под подозрение и впал в немилость. После ночных событий, когда выяснилось, что Музыканта ударили сзади, стало очевидно, что этот подлый поступок совершил кто-то из своих. А когда лекарь довел до сведения остальных разбойников, что удар был нанесен магическим амулетом железный луч, который за несколько дней до этого приобрел Бешенный, к последнему возникло много вопросов. Однако хотя все вроде бы и сходилось на Бешенном - и амулет у него имелся и Музыканта он недолюбливал, но прямых свидетелей нападения не было. Бешенный обвинения рьяно отвергал и демонстрировал амулет с полной зарядкой, утверждая, что тот не использовался. Впрочем, к тому времени амулет мог уже и зарядиться, но вот один из разбойников по кличке Клоп категорически подтвердил алиби Бешенного. Сражались они вместе и далеко от той злополучной лестницы, где произошло покушение на Музыканта. По всему выходило, что если это дело и не рук Бешенного, то значит, кто-то очень постарался чтобы его подставить. В итоге обвинения с Бешенного сняли, но подозрение осталось и с надеждами разбойника на руководящее место на центральном рынке ему пришлось распрощаться. Бешенный был в бешенстве.
Сам Виктор, размышляя над причинами попытки его убить тоже не до чего не додумался. Предположения у него были самые разные, иногда совершенно нелепые, вплоть до того, что к нему мог подослать убийцу бывший хозяин Преан. В конце концов, Сомов перестал ломать голову над этим вопросом и отложил поиски виновного до тех пор, пока полностью не встанет на ноги. Со стороны могло показаться, что он забыл об этом инциденте, но на самом деле Сомов лишь задавил и упрятал свои чувства и мысли о мести на самое дно души, где и без того хранилось много неоплаченных долгов. Последствия покушения сказались на его поведении, и теперь находясь в обществе, он держался всегда настороженно, взял за правило часто оглядываться и не выносил, когда кто-нибудь оказывался у него за спиной.
Хорошей новостью было то, что Орк достал Виктору настоящие неподдельные документы. Личная грамота на имя Итона Уоса, торговца из Платана была украдена вместе с кошельком у вышеупомянутого ротозея ловкими карманниками из банды Орка и теперь позволяла Сомову безбоязненно перемещаться в пределах империи.
У Виктора отросли волосы, которые он больше не стриг и их цвет многих поверг в шок. Его седина была отнесена всеми, как последствия несчастного случая связанного с попыткой убийства и Сомов естественно не стал никого переубеждать. Особенно его седине расстроилась Нурша, которая на поверку оказалась не такой уж и бессердечной женщиной. Ее негативное отношение к племяннику видимо и на самом деле было продиктовано лишь заботой о своих дочках, старшую из которых она ненавязчиво сватала за Виктора. Сватала безуспешно, но, несмотря на все неудачи попыток не прекращала. Добрая сторона Нурши неожиданно приоткрылась холодным зимним вечером, когда Виктор давал уроки игры на гитаре Кропалику, а затем решил развлечь домочадцев своими песнями. Развлечение закончилось исполнением песни из фильма "Генералы песчаных карьеров". Тут Кропалика прорвало, и он заревел в три ручья на объемной груди у своей тетки, которая сама захлюпала носом и затерла глаза. А по бокам обняв ее, вскоре завыли и обе дочки. В общем, то еще развлечение получилось. А на утро Нурша принесла и подарила племяннику гитару, не новую и скорее всего краденную, но ведь подарила. Теперь Кропалик постигал науку игры на собственном музыкальном инструменте. Нотной грамотой Сомов его не обременял, справедливо рассудив, что сам он здешней грамоты не знает, а незнание нот вовсе не мешает стать гениальным гитаристом, как тому же Хендриксу.
Волосы Виктор больше не стриг, но выходя на улицу, благоразумно прятал их под огромным бархатным беретом. Теперь его фигура часто появлялась на улицах Маркатана с глубоко надвинутым фиолетовым беретом, все в тех же позолоченных гогглах на глазах, с гитарой и мечом за спиной расположенными крест-накрест.
Выбраться из дома Виктора заставил Авик Лакис. Случилось это ранней весной, когда снег еще не полностью растаял и прятался в тени от солнца, но улицы уже были полностью расчищены и по ним весело бежали первые ручьи. Авик открыл Сомову другой совершенно незнакомый ранее Маркатан. У лекаря оказалось огромное количество знакомых, среди которых были художники, скульпторы, артисты театров, известные и малоизвестные танцоры, певцы и музыканты.