Найти зарытую собаку
Шрифт:
– Знаешь, Матвеев, видеть не могу, как узкоглазые гости гуляют в моём городе. Пойду и узнаю, откуда они взяли начальный капитал на коньяк и осетрину.
Серьёзного разговора не получалось. Сергей поискал глазами официанта, желая расплатиться, но отвлёкся, заметив, как кто-то, матерясь и отбиваясь от охранника, требует выпивки.
– А вот руками мой пиджак, не лапай. Расступись, холуйская морда. Приму двести грамм и уйду!
Сквозь пелену табачного дыма, Матвеев с удивлением разглядел Стенина.
– Алексей! Похоже, наших бьют.
Когда инцидент уладили, Виктора усадили за стол и налили за встречу, рюмку лимонного ликёра, дали отдышаться, после чего, он поведал много интересного о своих последних приключениях.
– Я, только что из аэропорта. Узнал, где вы и сразу сюда. Устал, как собака. На целые сутки в Омске застрял. Не было керосина. Народ озверел: хотели самолёт пивом заправить, лишь бы улететь.
Стенин
– Мужики, кажется, я здорово влип.
Талызин и Сергей насторожено переглянулись, зная не понаслышке о его прошлых выкрутасах.
Виктор потянулся за кофе.
– Представляете, какая оказия вышла. Перед вылетом в Москву, зашёл в отдел кадров – командировку оформить, и какая-то толстая тётка, будь она не ладна, всучила мне продуктовые карточки, для наших работников с ГРЭС; человек на шестьсот, если не больше. Пока бегал по Управлению, о карточках забыл и наткнулся на них только в Домодедово. Теперь, обратно в Красноярск мне нельзя. Расстреляют или утопят в Енисее.
Матвеев разлил остатки ликера и посвятил бедолагу Стенина в планы заняться тряпичным бизнесом. Виктор, не перебивая, выслушал и как человек, которому больше нечего терять, с энтузиазмом подключился к реализации этой идеи.
– Мне, один хрен, где и на чём деньги делать. А, начальный капитал – ерунда, за пару дней наковыряем. Сейчас расскажу.
Сергей похлопал Стенина по плечу.
– Давай, все дела – завтра обсудим. Поезжай домой, отдохни с дороги. Надежда, заждалась, поди.
На следующий день, обсуждение предстоящего совместного бизнеса продолжилось на даче Виктора, в Малаховке. Спорили до хрипоты. Каждый предлагал своё. Но с какого бока к проблеме начального капитала не подходили, все варианты оказывались или слишком затяжными либо попахивали откровенным криминалом. Выбрали нечто среднее, убедившись: срубить деньги честно и быстро, на сегодня – не представляется возможным. В одной подмосковной воинской части, у Талызина был знакомый прапорщик, который без лишних вопросов, согласился продать начинающим предпринимателям, несколько тысяч просроченных огнетушителей по цене металлолома. В дальнейшем, предполагалось: подкрасить огнетушители, исправить срок годности и всё это обновлённое богатство – реализовать по реальной цене владельцам коммерческих палаток, харчевен, закусочных. Игра – стоила свеч. Удалось достоверно установить: огнетушителей, как и многого другого, в тот момент – в Москве, днём с огнём было не найти. И большинству начинающим в ту пору бизнес, приходилось чесать по этому поводу в затылке; лишь бы не иметь неприятностей с бравыми пожарными инспекторами, которые требовали своё, в том числе и соблюдение мер пожарной безопасности. Сказано – сделано. За чисто символическую плату, на двух КАМАЗах, в Малаховку доставили огнетушители. И работа закипела. Красками, по трафарету, изменялся срок годности на баллонах с порошком для тушения огня. Получалось красиво – комар носа не подточит. Затем, вновь испеченные средства пожаротушения, Матвеев загружал в жигули и сбывал коммерсантам; зарабатывая на этом, неплохие деньги. В это время, Алексей безвылазно находился на даче и, размахивая краскопультом, несколько часов в день, занимался малярными работами.
Как ни странно, Стенин не принимал участия в этом мероприятии, заверив, что добудет начальный капитал иным способом; наотрез отказавшись, сообщить какие-либо подробности. Он отдал Сергею ключи от дачи и, нарядившись по-походному, отбыл из Москвы, одному ему, известной дорогой.
Спустя семь часов, преодолев на поезде более четырёхсот километров, Виктор сошёл на малоприметном полустанке и зашагал в ночь по перепаханному полю, ориентируясь на свет фонарей, освещавших вдали, небольшую деревушку. Последний раз в этих края, Стенин наведывался перед поступлением в Энергетический институт, когда гостил у своей бабки. Десять лет минуло с той поры. Никого из близких Виктору людей, здесь уже не осталось, но сама деревенька продолжала жить по своему неторопливому укладу: автономно, мало соприкасаясь с внешним миром. Не привлекая внимание, Стенин безошибочно нашел бабкин дом, разыскал в укромном месте ключ и, отворив входную дверь, протиснулся в сени. Дом давно отключили от электричества. Не желая оставаться в кромешной темноте, Виктор зажёг пару свечей, перекусил на скорую руку и, не раздеваясь, завалился спать на скрипучей сетке металлической кровати. С первыми петухами, он снова был на ногах; набросил на плечи рюкзак и пошагал огородами к редколесью, преодолел овраг и вышел на не кошеный луг. Осмотревшись, Стенин поискал глазами что-то у себя под ногами, нагнулся и вырвал из земли, очень похожее на лопух растение, поднёс кусочек зелени к носу, понюхал.
– Есть такое дело! Даешь баксы на начальный капитал!
Радостно прокричал Виктор, не боясь привлечь к себе внимание местных жителей.
Перед его взором, до самого горизонта простирались заросли дикорастущего хрена. Ради этой русской пряности, Стенин и проехал сотни вёрст, намереваясь добыть как можно больше хреновин: мешков пять, шесть, а затем, все это богатство продать столичным ресторанам. Серьёзное дело – требует серьёзной подготовки. Хрен корчевать – не морковку с грядки дёргать. Бросив рюкзак с мешками в густом кустарнике, Виктор возвратился в деревню, разыскал мастерские, где ему за пол литра водки, изготовили из арматуры и железного уголка – хренокопалку. Снова оказавшись на лугу, Стенин не мешкая, поплевал на ладони и попытался извлечь хреновину из земли. Дёрнув хренокопалку на себя, Виктор по инерции спиной полетел на траву, едва успевая увернуться от летевшего ему в голову полу метрового корня хрена.
– Получилось! Всю Москву хреном завалю.
Подбадривая себя, Стенин приступил к работе. Как каторжный, от восхода до зори, Виктор бегал с хренокопалкой по лугу, выдергивая из земли самые длинные и толстые хреновины. Он не сомневался: качество хрена имеет значение, особенно для Москвы, где все всегда предпочитали самое отборное и лучшее: будь то хрен или престижное место на Ваганькомском кладбище.
К исходу вторых суток, Стенин наковырял более трёх тысяч хреновин и теперь, оставался заключительный этап: переправить шесть набитых под завязку мешков с кореньями в столицу. Ему снова пришлось идти в деревню и за литр водки нанимать трактор, для доставки на станцию к ближайшему поезду, всё накопанное им богатство. Радуясь, что всё складывается как нельзя лучше, Виктор авансировал трактористу бутылку водки, которую тот, не раздумывая, принял на грудь, занюхав спиртное, выпавшей из мешка хреновиной. Железный конь – трактор Беларусь, недовольно фыркнул на хозяина, дернулся и привычно покатился по просёлку. Сам тракторист, участия в управлении своего транспортного средства не принимал. Сражённый на пустой желудок спиртным, он сполз под рулевую колонку трактора и отключился; уткнувшись носом в педаль газа. Стенин робко смотрел по сторонам и только спустя километр, немного успокоился, поверив, что Беларусь из метровой дорожной колеи, никуда на хрен не денется и благополучно доползёт на станцию. Примерно через пол часа, трактор, двигаясь на автопилоте, въехал в деревню, и чуть было не задавил лежащую в колее свинью. Поскользнувшись передним колесом о хрюшку, Беларусь с пробуксовкой вылез из грязи и, разворотив забор, врезался в избушку, где, судя по выцветшему флагу, находилась деревенская администрация. Ступив на землю, Виктор неожиданно для себя, нос к носу столкнулся с местным начальником, который успел залезть в тракторную тележку и пристально изучал содержимое мешков с хреном.
– Воруем! Средь бела дня, воруем. Ну, ты мужик попал!
Стенин похолодел.
– Столько сил потрачено и всё напрасно. Какой-то хрен, с горы Моршанской, вызовет сейчас ментовский воронок из района и всё: пиши, пропало. Вся хреновая эпопея – накроется медным тазом.
Виктор хотел, было покаяться или предложить главе администрации взятку хреном, но передумал, решая до конца бороться за своё добро. Стенин грозно покашлял и, не предлагая руки главе администрации, представился.
– Горбачёв Владимир Николаевич. Двоюродный племянник отца Перестройки в этой стране. В настоящее время служу Старшим Кремлёвским хренокопателем. Орудую в ваших краях…
Виктор осёкся.
– Короче. Звони Главному в Моршанск. Пусть спецслужбы вертушку присылают за хреном. Скажи, наземный транспорт вышел из строя.
От растерянности, глава администрации выпучил глаза, разыскал, где-то у себя за спиной галстук и, накинув удавку поверх тельняшки, встал по стойке смирно.
– Владимир Николаевич, ну как же так? Не сообщили. Я бы, всю деревню поднял – хрен копать. Заставил, зубами из земли рвать, раз такое дело.
Стенин усмехнулся.
– Ладно. Веди к телефону. Сам позвоню, кому следует. А вы определитесь, где вертолёт сажать будем.
Виктор подошёл к заплеванному семечками столу и с наигранной брезгливостью поднял телефонную трубку. Покрутив для отвода глаз диск аппарата и не обращая на короткие гудки, он громовым басом потребовал у не существующего абонента выслать Ми-8 и пару истребителей прикрытия.
Всё это время глава администрации стоял по стойке смирно и выбивал зубами дробь, как с глубокого бодуна, желая одного: чтобы высокопоставленный племянник Горбачёва, благополучно отбыл с хреном восвояси.
Освоившись в роли Старшего хренокопателя страны, Стенин решил сделать небольшую передышку и раскрутить местного начальника на ужин, в ожидании вертолёта. А дальше, куда кривая вывезет. Глядишь, всё само собой рассосётся и мешки с хреном – не отберут. За двое суток, Виктор почти ничего не ел; оголодал настолько, что ощущал, как кишечник вот-вот прилипнет к позвоночнику. Рассмотрев в углу кабинета облезлый холодильник, Стенин облизнулся, вынимая из кармана бутылку водки.