Назад в СССР 2
Шрифт:
Пару раз мимо нас проходил глухо-немой мужик бросавший на сидения пассажиров нехитрые поделки брелки, в виде фигур различных животных.
Судя по внешнем виду это были изделия из хлебного мякиша, которые производили зеки в тюрьмах.
Мы болтали с ним о всяком, он рассказывал про свое детство, семью, работу и коллег, увлечение рыбалкой.
Мой собеседник словно находил в этом некую исповедальность или возможность пройти сеанс психотерапии.
Там, где он считал себя неправым он каялся. Напротив, сердился во время рассказа тогда, когда считал,
В промежутках между рассказами мы обедали и ужинали. Все теми же стандартным набором советского пассажира на железной дороге. Это раз меня снаряжали в дорогу девчонки.
Мой «паек», заботливо собранный Викой и Ритой состоял из яиц, хлеба и плавленых сырков «Карат».
Зато у моего «командированного» соседа Сергея была вареная курица, пакет с кефиром и домашнее печенье
Среди своих продуктов я нашел небольшой, размером с пачку сигарет, сверток из фольги. Они умудрились положить мне сахара и насыпать растворимого кофе.
Такой кофе действительно был «дефицитом», который можно было купить только в Москве. Я мысленно поблагодарил Вику за такую трогательную заботу. Мне было тепло на душе.
— Я видел провожавших тебя девчонок. Которая твоя невеста?
Я сказал, что мы просто друзья.
— Ну одна, та которая посимпатичнее смотрела на тебя так, что сразу понятно, что она влюблена в тебя по уши. Не тяни с этим делом, отобьют. Если ты в другом городе. Я вот в двадцать сразу после армии женился, на своей однокласснице Ирише. Тяжело было, но учился заочно в институте, и через пять лет получил диплом инженера. Вот уже двадцать лет вместе. Двое детей у нас пацан и девчонка. Шестнадцать и одинадцать лет.
Я улыбнулся и пообещал поскорее разобраться со своей личной жизнью.
Время пролетало не заметно и с наступлением темноты мы легли спать. Я почувствовал, что очень сильно вымотался за последние несколько дней и мгновенно вырубился едва моя голова прикоснулась к подушке.
Я снова видел продолжение своего сна. Теперь я перешагнул через фальшборт и встал на палубу. Мои ноги в увесистых галошах со свинцовым днищем подошв, с гулким стуком дали мне почувствовать, что я среди своих и всё хорошо. Мне вспомнилась покоренная ракета, но как это часто бывает в снах воспоминания эти были смутными и отрывочными.
Мичман, встречавший меня наверху, на поверхности постучал мне три раза гаечным ключом по шлему трехболтовки.Потом но выставил вперед ногу в круглоносом ботинке. Я трижды топнул свинцовой подошвой, имитируя попытку наступить ему на ногу. Это была наша давняя традиция, которая называлась «отдавить ласту». Она означала, что водолаз и его напарник благодарят судьбу, всех морских богов и чертей за то, что опасное погружение прошло успешно без всяких неприятных сюрпризов.
Считалось, что если не постучать, то следующий спуск под воду принесет много гемороя и сложностей.
Не знаю откуда пошла эта традиция, но мне пришлось пару раз стать свидетелем того, что водолаз
После того, как видишь или слышишь рассказы о подобных случаях, исполняешь «отдавить ласты» на автомате.
Мичман открутил гайки и щели между шлемом и рубахой поступает настоящий воздух.
Баалииин, мало кто представляет какое это радостное чувство — подняться из бездны, из черной темени моря и вдохнуть в легкие живой воздух, вместо пахнущей резиной, мертвой, сжатой дыхательной смеси! Это маленькое воскрешение и об этом знают только те, кто имеет отношение к водолазному ремеслу.
Я громко дышал полной грудью, а мичман откручивал гайки дальше. довольно улыбался и хитро вглядывался мне в глаза.
Он пытался понять слышал ли я в рацию об объявленной награде. Его вечно красное, исхлестанное вечными морскими ветрами лицо, еще больше расплылось в улыбке, когда я спросил:
— Расскажи о причинах для радости, Мичман? Ты один по приходу в порт проставляешься или мы оба? Мне тоже готовиться?
— Оба, оба.
Он снял с меня шлем.
Теперь я мог вертеть головой и оглядеться. За спиной на палубе стоял капитан, старпом и матросы.
Капитан кого-то до боли напоминал. На душе ощущалось спокойствие.
В меру волнующееся бескрайнее море в отливало стылой чернотой. Такая бывает только на северах. По ночам такая чернота моря сливалась с таким же черной поверхностью воды. И лишь кучерявые белые буруны на гребнях волн, будто вживленнык в чернильную стеклянную гладь моря,растворялись безшумной пеной.
— Качать его! — услышал я голос старпома, который эхом повторился в голосах матрсов. Я еще раз внимательно посмотрел в ту сторону, где стояли матросы. Капитан цепким взглядом наблюдал за тем как мне помогают снять лапти. Его глаза напоминали строгий взор отца.
Ко мне подбегали со всех сторон. Кто-то прикоснулся к моему плечу…
— Молодой человек просыпайтесь. Прибываем через тридцать минут. Через десять я закрою туалет. Поторопитесь, если собираетесь умыться.
Я раскрыл глаза и понял, что нахожусь в поезде.
Сидение, где должна была быть расстелена постель соседа пустовала.
Он сошел раньше и не стал меня будить. На столе стоял стакан чая в металлическом подстаканнике с тонкой вязью. По поднимающемуся пару я определил, что чай был горячим.
— За чай платить не нужно, ваш сосед оплатил.
Глава 15
Сидение, где должна была быть расстелена постель соседа пустовала.
Он сошел раньше и не стал меня будить. На столе стоял стакан чая в металлическом подстаканнике с тонкой вязью. По поднимающемуся пару я определил, что чай был горячим.
— За чай платить не нужно, ваш сосед оплатил.
Проводница буднично собирала постель по вагону.