Не ангел
Шрифт:
— Точно, — уверенно произнесла миссис Скотт. — Девочка родилась мертвой, твоя мама сама мне сказала.
— Понятно. Просто, видите ли, мама все время твердила об этом в бреду ночью, когда болела. И звучало это как-то… немного странно. Кажется, там была тетя Селия, когда… мама рожала.
— Да, она там была. И что же?
— Ну, мама говорила такие фразы… Я даже не знаю… Вроде… что-то вроде «Не говорите Теду», «Скорее, скорее! Что же вы медлите?» и еще «Я хочу умертвить его». А потом сказала: «Дело
— Как за что? Леди Селия столько ей помогала, — удивилась миссис Скотт, — а ребенок этот родился уродом, так что он, считай, и не…
— Что?
— И не жилец был.
— Так, значит, он все-таки появился на свет живой? Да?
— Барти, что ты, детка? Какая теперь разница?
— Для меня это важно, — произнесла Барти, пунцовая от волнения, — для меня это крайне важно. Мне кажется, что-то случилось. Я догадываюсь, что с этим ребенком произошло нечто странное. Почему мама позвала повитуху? Она никогда ее не звала, за ней всегда ухаживали вы.
— Потому что были некоторые осложнения, — пояснила миссис Скотт, — стоит ли вдаваться в подробности?
— Конечно! Я хочу знать, что это за осложнения.
— Барти, — мягко начала миссис Скотт, — не нужно бы нам ворошить это заново. В самом деле. Все, что произошло, — к лучшему. Какое-то время мама переживала, а потом сказал, что уверена: все было правильно.
— Да, но что? Что правильно?
— Ну, что… она… не выжила. У твоих мамы с папой и без того проблем хватало, вас уже было пятеро. Тебя тогда еще не забрали к леди Селии, не забывай об этом. И еще один ребенок, к тому же урод, на спине язва — как бы они справились?
— Не знаю, — пробормотала Барти. Она вдруг вся стушевалась, забеспокоилась и торопливо поставила чашку на стол. — Мне нужно идти, миссис Скотт. Дэниелз уже сигналит. Спасибо вам, что поговорили со мной. И за все, что вы сделали для мамы. И конечно, я сообщу вам о похоронах. И всем с нашей улицы, кто захочет прийти проводить маму.
— Да мы все придем, — сказала миссис Скотт, — вся округа любила твою маму. Она была особенная. Таких людей мало.
— Да, я это знаю, — прошептала Барти.
— Они заявляют, — сообщил Питер Бриско, — что мы якобы не отвечали на их письма, поэтому они были вынуждены просить ускорить слушания.
— Но мы вообще не знали об этом.
— Да, не знали. Они написали нам письмо, которое пришло только сегодня утром. С дневной почтой. В нем они спрашивают, почему мы не связались с ними повторно. Они показали копию этого письма судье, и тот, естественно, счел, что мы их просто игнорируем. И таким образом они добились слушаний в присутствии только одной стороны.
— Понятно, — бросил Оливер.
— Я написал судье протест
— Он-то, может, и даст, только мы к этому сроку уже прекратим свое существование, — раздраженно заметил Оливер, взъерошив ладонями волосы. — Кошмар. Какой-то ужас. Нам не выиграть дело, ММ. Точно тебе говорю. Сегодня мне звонил Мэтью Браннинг. Он заготовил несколько соглашений к нашей встрече в пятницу.
— Мало ли что он заготовил, — отрезала ММ, — я лично ничего не подпишу.
— ММ, у нас нет выбора. Независимо от того, перепишем мы «Бьюхананов», пустим их в макулатуру или будем добиваться снятия запрета на печать, мы все равно банкроты. Так что либо «Литтонс» под вывеской «Браннингз», либо вообще ничего. Господи, я впервые испытываю облегчение оттого, что отца уже нет в живых. Что бы он сейчас сказал?
— Ты говорил об этом с Селией? — помолчав, спросила ММ.
— Нет еще.
— Я же просила, Оливер!
— Какая разница, что скажет Селия? — вздохнул он. — Все равно нам придется подписывать договор с «Браннингз».
— Ну, ни Селия, ни я такого решения не принимали. Тут ты один постарался. И если ты немедленно с ней не поговоришь, я сделаю это сама.
— Хорошо. Я поговорю с ней сегодня же вечером.
— Рада это слышать, — язвительно заметила ММ.
— Ты будешь дома?
— Нет, у меня встреча, — сказала ММ. И вдруг странно покраснела.
— Ясно. — Оливер выдавил улыбку. — Тогда не буду тебя задерживать. Приятного вечера.
Бартлеты всей семьей садились ужинать, когда зазвонил телефон. Трубку взял Роджер Бартлет и с кем-то довольно долго разговаривал. Когда он вернулся в столовую, вид у него был довольно раздраженный.
— Это профессор Лотиан, — сказал он Сюзанне, — хочет с тобой поговорить.
— А стоит ли, Роджер? — забеспокоилась Мэри.
— Я откуда знаю? Требует.
— Ясно. Что ж… Не задерживайся, дорогая, — сказала она вдогонку Сюзанне. — Надеюсь, он будет с ней вежлив, — добавила она, когда дверь за дочерью закрылась.
— Обещал.
Сюзанна вернулась быстро и выглядела при этом совершенно спокойной.
— Теперь мне ясно, в чем дело, — сказала она. — Понятно, почему он так старался помешать моей встрече с тем молодым человеком, кстати весьма скрытным.
— Но ты же и вправду не обязана с ним беседовать.
— Разумеется, нет.
— Вот и хорошо, — подхватила Мэри Бартлет, — почему бы тогда тебе не позвонить ему и не сказать, что ты передумала и приезжать ему не надо. Так будет куда лучше, и все постепенно нормализуется.