Не ангел
Шрифт:
Селия довольно медленно взошла по лестнице в дом — боль в спине усилилась. Позвонила в колокольчик, дверь открыл Брансон.
— Вам нехорошо, леди Селия? Вы неважно выглядите, простите за мои слова.
— Все нормально, Брансон. Правда. Но мне очень нужен Трумэн.
— Его нет, леди Селия. Он поехал узнать насчет зачисления в армию.
— О, только не это! Что же делать? Так… так, разберемся. Машина здесь, я выведу ее сама. Мне срочно нужно кое-что доставить и…
— Если бы только я мог водить, леди Селия, я сел бы за руль.
— Знаю, Брансон. Ох, что ж такое… —
Но миссис Билл уже не было, и такси тоже.
Ничего не поделать, придется самой садиться за руль и ехать в Биконсфилд. Она знала дорогу, в конце концов, она будет сидеть. Не шастать по офису, как выразился доктор Перринг. Обязательно нужно доставить письмо ММ, непременно. На данный момент это несравнимо важнее всего остального. От этого зависело будущее двух людей и, странным образом, прошлое еще одного человека. Это ее долг перед ММ. С ней все будет хорошо. Обязательно будет.
ММ лежала, пытаясь заснуть, отгоняя мысль о завтрашнем дне, когда вошла младшая сестра.
— Будете ужинать, мисс Литтон? Вам нужно поесть, вы знаете, нужно поддерживать в себе силы.
— Я не хочу ужинать, — сказала ММ. — Я не голодна.
Сестра посмотрела на нее, потом, присев на кровать, взяла ее за руку. Старшая сестра велела ей не связываться с этой бессердечной дамой, но она так остро чувствовала, что ММ совершает ошибку, что не оставляла попыток уговорить ее. К тому же ей было жаль ребенка. Вероятно, он и попадет в хороший дом, но с мамой-то все равно намного лучше. А если его отца убили на войне, то он должен быть матери еще дороже. Она просто не сознает этого. К тому же сестра была абсолютно уверена, что стоит маме только один раз подержать ребенка, увидеть, какой он красивый, она тут же изменит решение.
— Мисс Литтон, — мягко сказала она, — вы точно уверены в том, что не хотите подержать дитя? Он такой чудный и…
ММ резко села в кровати.
— Убирайся! — закричала она. — Сто раз тебе говорить?! Когда ты вобьешь в свою кретинскую голову, что я не хочу этого ребенка? Я не люблю его, он мне не нужен! Пошла к черту!
Молоденькая сестра взглянула на нее и разрыдалась. Она встала и побежала к двери, старшая сестра, услыхавшая шум, перехватила ее.
— Мисс Литтон, — строго произнесла она, — как вы смеете так разговаривать с персоналом? Вы не имеете права, никакого права! Я понимаю, что вы расстроены, но всему есть предел, даже моему терпению. Немедленно извинитесь перед сестрой.
ММ с ненавистью взглянула на нее.
— Прошу прощения, — процедила она сквозь зубы, — за то, что расстраиваю ваших сотрудников. Но она сама расстроила меня.
— К счастью для вас и для нас, завтра вы отправляетесь домой. И никто больше не будет вас расстраивать. Сестра, идите, исполняйте свои обязанности. Ребенок мисс Литтон плачет. Несчастное крошечное существо, — сурово добавила она и сунула ММ какие-то бумаги. — Это вам велела передать миссис Бертон из общества по усыновлению. На подпись. Она сказала, что это будет способствовать тому, чтобы завтра все прошло гладко. Она скоро зайдет к вам.
— Очень хорошо, — сказала ММ.
Она
Вошла миссис Бертон.
— Я не вправе сообщить вам, кто его приемные родители или где они проживают, — пояснила она, — и, возможно, будет гораздо лучше, если вы не узнаете об этом. А он не узнает, кто такая вы и где или как можно пообщаться с вами. Он будет носить имя своих новых родителей.
— Да-да, — кивнула ММ, — я все понимаю.
Ей нужно было только подписать бумаги — поставить закорючку и уладить дело, тогда она сможет расслабиться и вернуться наконец к прежней жизни. Вычеркнуть из нее этого ребенка. Никогда больше о нем не думать. ММ была рада, что почти не видела его и никогда не брала на руки, — это сильно облегчало дело. Его не будет в ее памяти, словно и не существовало никогда. Вот чего ей так хотелось.
— Боюсь, о том, чтобы повидать мисс Литтон сию минуту, не может быть и речи, — сказала старшая сестра Селии. — Часы посещения давно закончены, все поужинали и спят. А если я разрешу визит одному, придется разрешить многим.
— Сестра, — попросила Селия, — это очень важно. Мне необходимо срочно повидать свою золовку.
— Я не могу, у нас такие правила. Что бы это ни было, придется подождать до утра.
Боль пронзила Селию, словно ее тело затянули веревкой. Она испугалась, потому что помнила эту боль и хорошо знала, что она предвещает. Но Селию это только разозлило.
— Сестра, — резко заявила она, — я желаю видеть мою золовку сегодня, немедленно и требую разрешить мне пройти к ней.
— Я должна спросить позволения у начальства, — поколебалась сестра.
— Слушайте, не валяйте дурака, — разозлилась Селия. — Я не вторгаюсь ни в тяжелую операцию, ни в сложные роды, насколько мне известно. И хочу напомнить вам, что ваша патронесса — подруга моей матери, леди Бекенхем, и ей крайне не понравится, если она узнает, что меня не допустили к золовке.
Сестра пристально и тревожно посмотрела на Селию: начальница уже дважды устраивала ей нагоняй за то, что она якобы не уважала желания мисс Литтон. Патронесса рассчитывала на приглашение в Эшингем, чтобы обсудить планы об устройстве там госпиталя, а возможно, и поучаствовать в самом предприятии.
— Хорошо, — согласилась сестра, — только пойду посмотрю, готова ли мисс Литтон принять вас.
— Я иду с вами, — сказала Селия. — Если не возражаете.
— Мисс Литтон, мисс Литтон, проснитесь, пожалуйста. К вам пришли.
— Пришли? О нет, слишком поздно, я устала.
Должно быть, это леди Бекенхем — страшная женщина. Но она, по крайней мере, понимала ситуацию и была единственным человеком, который не пытался убедить ММ изменить решение о судьбе своего сына.
— Животные так тоже поступают, — сказала она тогда, несколько неловко похлопав ММ по руке, — и принимают чужих детенышей. Овцы в основном. Если ярка привыкает к новому ягненку, его запаху, она принимает его точно так же, как и его настоящая мать. Так что не беспокойтесь.