Не беси меня!
Шрифт:
– Странная ты, Игнатьева… И откуда взялась такая, только?
– Из Мухосранска приехала, а то ты не знаешь!
– огрызнулась по привычке.
– Хотя, конечно, для тебя же все деревни одинаковы. Ты названия не запоминаешь.
– Ладно. Давай свой номер. Чувствую, иначе никогда не успокоишься.
– Ты мне свой продиктуй. Я не знаю, куда отправлять. И Аньке его передам тоже. Чтобы не думала, что обманываю, - как ни странно, за все это время мы еще ни разу не общались с Хмелем по телефону. Только вживую, только хардкор. Рабочая почтовая переписка не считается. По ней мы почти не ругались.
– Анька… Это та, которая
– Встретишься, узнаешь.
– Стало обидно за подругу, хоть доля правды в его словах и была.
– Диктуй номер.
Записала, отправила ему Анькин контакт. И тут же отправила сообщение Малининой. От той полетела куча восторженных смайликов и любопытных вопросов. Еле отделалась от нее коротким «Жди звонка. Если в течение суток не позвонит, тогда сама пробуй».
Похоже, моя идея настолько ошеломила Хмеля, что он молчал до самого позднего вечера. И ушел, не попрощавшись.
Вечером рассказала Вовке о том, как ловко я все устроила, главное, чтобы эти двое… Нет, не так. Чтобы Малинина смогла заинтересовать Хмеля.
– Ничего из этого не выйдет.
– Одной короткой фразой Вова усмирил мой пыл.
– Почему это? Аня, между прочим, вполне себе интересная и симпатичная…
– Да какая угодно, Надь. Хмель не любит, когда на него сами вешаются.
Вот и помогла подруге, называется. И себе, похоже, ямку поглубже вырыла…
Глава 39
Однако, Вовка не так уж и хорошо знал своего друга-приятеля. Во всяком случае, Малинина летала, цвела и благоухала от радости. Явно, у нее что-то складывалось в отношениях с Хмелевским, потому как ни одной претензии я не услышала. Правда, и в подробности она не вдавалась, что совсем на Аньку не похоже. А я решила, что нюансы происходящего между этими двумя,мне знать совершенно не стоит. Возможно, зря: хоть мы с соседкой и пересекались все реже, видно было, что её скромное молчание - напускное, и она была бы совсем не прочь поделиться тем, как теперь складывается ее история… Но мне, отчего-то, совсем не хотелось узнавать про нюансы и тонкости личной жизни Малининой и Хмеля. Достаточно было того, что они в мою жизнь активно не влезали.
Хмелевскому, судя по всему, общение с Аней тоже пошло на пользу. Он все так же колко и недобро прохаживался по моим умственным способностям, каждый раз, когда появлялась возможность. Доставалось мне и на занятиях, и на работе. Но зато полностью прекратил посягать на мою девичью скромность и честь. Даже не приближался на расстояние вытянутой руки. Что меня очень и очень радовало.
Несколько раз я даже порывалась поблагодарить его за то, что у меня получилось попасть на эту должность: все-таки, намного полезнее и интереснее было заниматься аналитикой, чем бесконечно подавать кофе и сэндвичи ночным посетителям. И с деньгами стало полегче: я теперь не экономила каждую копейку, а могла тратить деньги на новую приличную одежду и всякие приятные женские мелочи. Не транжирила, конечно, однако, всему знала меру, но само осознание, что у меня всегда есть какие-то деньги в запасе, душу приятно грело. Однако, спасибо Хмелю я так и не сказала. В конце концов, хватит с него и того, что я всегда была на месте, когда приходилось писать очередной отчет по практике.
В квартире у Зацепина стало появляться все больше моих вещей: что-то перевезла из общаги, что-то прикупила новое, чтобы бесконечно не таскать туда-сюда, а что-то сам Вовка приобрел, желая порадовать и меня, и себя. Наблюдая, как в ванной комнате висит мой халат, а по шкафчикам разложены мои женские причиндалы, он сам себе душеньку тешил, будто это могло надежнее убедить, что я с ним живу, и никуда с подводной лодки не денусь. А я так и не смогла перебраться к нему окончательно. Сама не смогла бы объяснить точно, что мешало, но предпочла иметь запасной аэродром, как бы все хорошо у нас ни складывалось.
– Надь, Хмелевский зовет на свой День Рождения!
– Вова огорошил этой новостью, когда я стояла перед зеркалом, собираясь на очередной зачет. Да, вот так незаметно к нам подкралась очередная сессия. Довольно-таки сложная зачетная неделя только еще начиналась, а впереди был целый месяц на сдачу шести профильных экзаменов. И защита практической работы - на закуску. Как бы я ни старалась учиться и готовиться весь год, а каждый раз начинался мандраж, будто ничего и не знала…
– Вот ему повезло… Все готовятся к зачетам и экзаменам, тяжело отмечать в таких условиях… Я бы, на его месте, перенесла на более позднее время, когда все отстреляются и смогут веселиться по полной… - В целом, я безразлично относилась к любым праздникам, касающимся Хмеля. Но здесь нельзя было не посочувствовать.
– Да ты что? Он никогда не переносит! Сейчас же ночи такие светлые, можно гулять хоть круглые сутки, Надь. У Влада днюхи всегда самые классные и веселые!
– Вовка, похоже, был искренне рад за своего то ли приятеля, то ли друга.
– Ну, пусть празднует. Если ему не жаль здоровья и нервов тех, кого он приглашает… - я закончила укладывать последние локоны в пучок. Как назло, сегодня каждая прядь норовила жить своей отдельной жизнью, и мне стоило кучи нервов и полфлакончика лака для волос, чтобы собрать их вместе. Может, для зачета и не стоило так стараться. Но мне потом еще нужно было попасть на работу. А там растрепой ходить не хотелось. В общем, собственная прическа меня гораздо больше волновала в тот момент, чем праздник у Хмелевского.
– Вообще-то, нас тоже пригласили, Надь. Нас обоих.
– Вовка выглядел немного растерянно.
– И не говори, что не хочешь идти.
Он взял меня за руки, заставляя смотреть прямо в лицо. Видимо, чтобы снова в зеркало не уставилась. Правда, сам Зацепин в этот момент больше разглядывал мой новенький черный бюстгальтер. И, похоже, начинал забывать основную тему беседы.
– Не смотри на меня так, Вова! И даже не думай ни о чем подобном!
– пришлось дать ему по рукам загребущим, которые, будто ненароком, начали проверять на прочность кружево и банты.
– Мы с тобой и так опаздываем! Вечером все оценишь и проверишь…
– А почему ты раньше мне его не показала, а?
– На Вовку было жалко смотреть. Только что, голодную слюну не сглатывал…
– А чтобы у тебя сегодня день был повеселее.
– Я подмигнула. На самом деле, по вечерам показывать ему белье было затеей бесполезной: любая тряпочка улетала в неизвестность, стоило только показать ее неугомонному Зацепину. Не умел он просто любоваться красивым кружевом на женском теле. Тело без кружев нравилось ему гораздо больше.
Чтобы не дразнить его больше, вывернулась из рук загребущих и накинула блузку. От греха и соблазна подальше.