Не бойся Адама
Шрифт:
Шампель выглядел удивленным:
– Уточните, пожалуйста.
– Позвольте себе на минуту игру воображения, профессор. Можно ли спровоцировать новые мутации, чтобы… сделать вибрион еще более опасным?
– Генетические скрещивания со штаммами непатогенных микробов, конечно, возможны. Сегодня их известно более ста пятидесяти. У каждого свои особенности, я бы даже сказал, качества. Некоторые очень заразны, другие легко проникают в кровь и провоцируют септисемии. Как и при выведении
– И это может привести к созданию суперхолеры?
– Микроба с новыми свойствами, да. Более стойкого, более патогенного. Это, бесспорно, возможно, но изменить всю структуру микроба нельзя. В любом случае холера всегда останется болезнью бедных.
– Почему?
– Потому что заражение всегда будет происходить в антисанитарных условиях. Это касается всех микробов без исключения. Кроме того, эта болезнь не щадит только тех, кто ослаблен и плохо питается.
Поль устроился на самом краешке стула. Было заметно что возбуждение и круговорот мыслей физически притягивают его к профессору.
– Таким образом, – сказал он, – можно заключить, что по сути одна и та же болезнь при появлении микроба с иными иммунными свойствами может стать более заразной и патогенной, вызывая, к примеру, септисемию в сочетании с кишечным расстройством и лучше сопротивляясь антисептикам?
– Что-то вроде эффекта Бангладеш в десятой степени, – сказала Керри.
– Да, – согласился Шампель, – это вполне вероятно. Не понимаю, правда, кто бы мог захотеть, чтобы такая…
– Сколько жертв бывало при пандемиях обычной холеры?
– Последняя, шестая по счету, за тридцать лет унесла несколько сотен миллионов жизней.
– Значит, мутировавший вибрион приведет к тому же гораздо быстрее! Несколько месяцев, а может быть, и недель?
Поль вложил столько пыла в свои слова, что в голове у Шампеля зародилось сомнение. Он подозрительно обвел взглядом Поля и Керри и замолчал.
– Н-да, – сказал Поль, сознавая свою ошибку, – вы, без сомнения, заразили нас своей страстью к этой болезни, профессор.
– Очень рад, – ответил Шампель, протирая очки кончиком галстука.
Потом он водрузил их на нос и строго сказал:
– Надеюсь только, что эта страсть послужит благой цели.
Похоже, что он впервые задумался о намерениях своих собеседников.
Поль решил немедленно поставить все на свои места.
– Послушайте, профессор, – сказал он, – у нас есть основания предполагать, что некоторые, скажем так, террористические организации интересуются вибрионом холеры именно из-за избирательности ее действия.
– Единственное, за что можно благодарить и сентября, – со вздохом отозвался профессор, – так это за то, что теперь можно поверить во все, что угодно.
Он помотал головой, словно не одобряя выбор невесты дальним родственником.
– Нет ли у вас пусть даже косвенных сведений о любых исследованиях вибриона холеры в контексте биотерроризма?
– Нет. Во времена холодной войны ходили какие-то слухи, но ведь вы знаете, в долг дают только богатым: тогда русских подозревали в работах над всеми возможными мерзостями. Холера тоже упоминалась, но гораздо реже, чем оспа, чума или туляремия. Конечно же без всяких доказательств.
– А сегодня? Разве не происходит на наших глазах приватизация биологического оружия? Говорят, что любой при помощи простой скороварки…
– Верно, хотя все эти ремесленные приемы проходят только с такими простыми материями, как карбункулы и ботулизм. Напротив, изменение вибриона холеры путем рекомбинаций с другими штаммами можно осуществить только в специальных лабораториях усилиями целой команды ученых.
– В прошлый раз я говорил вам о лаборатории в польском Вроцлаве… – сказал Поль.
– Да, – перебил его Шампель, – и вы меня заинтересовали. Я решил разузнать об этом побольше и почитал специальную литературу. Об этом центре я раньше не знал, ведь они занимаются фундаментальными исследованиями, а я прикладными. Надо признать, что они работают на очень хорошем уровне.
– Чем они конкретно заняты?
– Они исследовали генетические особенности 39 и выяснили, какие цепочки генов приводят к наличию у него капсулы и где еще встречаются такие же последовательности генов.
– То есть как раз то, что нужно, чтобы «совершенствовать» микробы холеры.
– Вы полагаете, что… – воскликнул профессор. – Но речь ведь идет о фундаментальных работах и результатах, опубликованных в серьезных научных журналах!
Чувствовалось, что он искренне верит в свои слова, но в нем уже поселилось сомнение.
Поль и Керри попросили профессора сохранить их разговор в тайне и получили все возможные заверения. Они обещали держать Шампеля в курсе расследования.
– И последний вопрос, – сказал Поль, когда они уже прощались. – В районе Больших Озер холера является эндемичной, не так ли?
– Совершенно верно.
– Но разве года полтора назад не наблюдался эпидемический всплеск? Я что-то читал об этом.
– Да. Я сам ездил туда с научными целями.
– Не знаете, кто занимался там больными холерой?
– В этих краях больше нет никакой профилактики. Государство в полном маразме. Без НПО эти несчастные остались бы вовсе без помощи.