Не боюсь Вирджинии Вулф
Шрифт:
Ник (совсем тихо). Спасибо. А что… что сталось с тем… который застрелил свою мать?
Джордж. Не скажу.
Ник. Не надо.
Джордж. Следующим летом он вел машину по загородной дороге с ученическими правами в кармане, а отец сидел в кабине справа от него. Он сделал крутой поворот, чтобы не задавить дикобраза, и врезался в большое дерево.
Ник (почти умоляюще). Не-ет…
Джордж.
Ник. И он… все еще там?
Джордж. Да, конечно. И мне говорили, что за все эти тридцать лет он… не проронил… ни звука.
Довольно долгое молчание; прошу секунд на пять.
Марта! (Пауза.) Марта!
Ник. Я же вам говорил… она варит кофе.
Джордж. Вашей истеричной жене, которая то опухает, то опадает?
Ник. Раз опухла. И опала.
Джордж. Раз опухла? А больше этого не случалось?
Ник. Нет. Больше не случалось.
Джордж (сочувственно помолчав). Самое печальное в жизни человека… Впрочем, нет! Одно из самых печальных явлений в жизни человека… это то, как он стареет… Как некоторые стареют. А знаете, как у психически больных? Знаете? У тихих?
Ник. Нет.
Джордж. Они не меняются… не превращаются в стариков.
Ник. А кажется, должны бы!
Джордж. В конце концов, вероятно, и стареют… но не в обычном смысле этого слова. У них сохраняется толстокожая безмятежность… ничего у них не изнашивается… даже нижний… нижний этаж…
Ник. Вы ЭТО рекомендуете?
Джордж. Нет. Хотя некоторые обстоятельства все же очень печальны. (Подражая митинговому оратору.) Но нечего скулить, берите жизнь за глотку, чего там жаться! Выше голову! Не скулить! (Пауза.) У Марты не бывает ложных беременностей на почве истерии.
Ник. У моей жены была ОДИН раз.
Джордж. Да. Марта вообще не беременеет.
Ник. Да… Теперь уж вряд ли. А другие дети у вас есть? Может, дочки?
Джордж (принимает это за остроумную шутку). Что у нас есть?
Ник. Кто еще есть?.. Или только один ребенок — ваш сын?
Джордж (не собираясь откровенничать). Да. Один-единственный… один мальчик… наш сын.
Ник. Ну что ж… (Пожимает плечами.) Это хорошо.
Джордж. О-хо-хо!.. Да. Он… наша утеха, наш бубенчик.
Ник. Как?
Джордж. Бубенчик. Бубенчик. Вам этого не понять. (Внятно, по слогам.) Бу-бен-чик.
Ник. Слышу… Я не жаловался на глухоту. Я сказал, не понимаю.
Джордж. Ничего такого вы не говорили.
Ник. Это подразумевалось. (Шепотом.) Господи боже мой!
Джордж. Вы начинаете сердиться.
Ник (сердито). Простите.
Джордж. Я только сказал, что наш сын… свет трех очей наших, ведь Марта циклоп… сын у нас как бубенчик, а вы тут же рассердились.
Ник. Извините меня. Время позднее, я устал, пью с девяти часов вечера, мою жену тошнит, а тут все время перепалки…
Джордж. И вас это сердит. Вполне естественно. А вы… вы не огорчайтесь. К нам кто ни придет, все под конец… начинают сердиться. Это в порядке вещей… Так что не расстраивайтесь.
Ник (сердито). Я не расстраиваюсь.
Джордж. Вы рассердились.
Ник. Да.
Джордж. Я хочу кое-что разъяснить вам… пока наши дамочки отсутствуют. Я хочу внести ясность в то, о чем говорила Марта…
Ник. Я никого не собираюсь судить, так что; пожалуйста, не надо, если только вы…
Джордж. А я все-таки хочу объясниться. Я знаю, что вы не желаете впутываться… что вы предпочитаете сохранить отвлеченность человека науки перед лицом… за неимением более подходящего слова… перед лицом Жизни… и всего такого прочего… и тем не менее мне хочется сказать вам…
Ник (натянуто, сухо улыбаясь). Я ваш… гость. Пожалуйста, говорите.
Джордж (с издевательской признательностью). Ах, благодарствуйте! Я просто весь разомлел от умиления.
Ник. Если вы опять приметесь…
Голос Марты. Эй!
Ник. …если вы опять приметесь за старое…
Джордж. Слышите? Голос из джунглей.
Ник. Что?
Джордж. Звериный рык.
Марта (высовывает голову из-за двери). Эй!