Не будем дружить

Николаева Юлия Николаевна

— Защищал честь дамы? — пошутил, бросив плотоядный взгляд на спутницу Макса, я покосилась в сторону Олега, но встретила в его глазах абсолютное равнодушие к этой модели. Все-таки он у меня лучший. Вот что правда.

Макс, усмехнувшись, перевёл на меня взгляд, говоря:

— Вроде того, — и добавил, — привет, Ельцова.

— Я Остапенко, — поправила по инерции, Олег подал ему руку.

— А это Инга, — представил Макс брюнетку, отодвигая стул и помогая ей сесть, — мы вместе учились в институте, потом она уехала в Лондон, и вот приехала на несколько дней.

Инга… какое дурацкое имя. В Лондоне она живет, ну и сидела бы там, чего притащилась? И сразу к Максу в постель прыгнула, что время терять, ненадолго же.

— Вы встречаетесь? — не удержалась я, вышло против воли с ехидством.

Глава 4

Макс

Инга

позвонила в воскресенье с утра. Хорошая девчонка, красавица, умная, лучшая у нас на потоке была, потом укатила в Лондон, умудрилась в Кембридж устроиться. Мы всегда дружили, безо всяких там намеков, хотя они могли бы быть. Ингу ни один мужик мимо не пропустит, взглядом да задержится. Она мне нравилась, но… как-то не сложилось. Может, поэтому мы до сих пор в дружеских отношениях. Она могла встретиться только вечером, а у меня этот дурацкий юбилей. Нет, я очень люблю тетю Наташу, но кого я там знаю кроме своих предков да Надьки? Сказать честно, мне их и так за глаза хватает. Особенно Ельцовой. О ней мне помогает не забыть синяк под глазом, который с утра отливал сине-желтым и отчетливо намекал, что к вечеру не пройдет, и вообще, он со мной надолго. Я уже видел, как мать в ужасе хватает меня за руки, уверенная, что я чудом избежал смерти, а отец недовольно поджимает губы и хмурится, коротко бросая, что я в очередной раз повел себя безответственно. По его мнению, я вообще самый безответственный человек на Земле, и возможно, виноват даже во второй мировой войне, и не волнует, что меня на свете не было, да и отца тоже. Хотя в чем-то он прав. Управлять компанией оказалось намного сложнее, чем я предполагал. Только через полгода я более-менее вник, что к чему, научился крутиться в этой сфере, вести себя, расставлять акценты, улавливать обстановку вокруг. Наши с Ельцовой предки основали свой бизнес в конце пресловутых девяностых. Говорят, им повезло, хотя знаю: они крутились, как могли, пропадая на работе. Директорское кресло поделили с помощью монетки, выиграл мой. Занимается наша фирма поставкой и установкой оборудования для фитнес-центров. Начинали отцы, правда, с бань и саун, потом разрослись, поймав социальные настроения. Сейчас наша фирма стабильно занимает свое место на рынке, но стабильность не всегда хороша. Еще пару лет такой стабильности, и мы начнем терять позиции. Нам нужен новый виток, и вот отец решил, что пора мне вливаться в семейный бизнес. Я знал, что Ельцова подалась к предкам сразу после института, три года трудилась, кстати, чтобы стать начальником пиар-отдела, все-таки родители не дураки, чтобы посадить девочку после института в руководящее кресло. Следует признать, работать она умеет. Научилась. Я же, если честно, в кресло директора не особенно стремился. Понимал, что не избежать, но не хотел. Давил груз ответственности, надежд, которые на меня возложил отец, когда я еще только вылез из утробы матери и орал на весь роддом. Уверен, он уже тогда представлял, как я буду сидеть на переговорах, ведя его детище к вершинам успеха. Разочаровал я отца быстро. Во-первых, не обнаружив особенных талантов, да и тяги к знаниям. Во-вторых, пойдя учиться не на экономический, а на программирование и информационные технологии. В-третьих, устроившись не к нему, а в компанию, занимающуюся настройкой оборудования для железных дорог. Писал им программы и был доволен жизнью. До главы отдела дорос, пока отец не поставил вопрос ребром. Бросить семейный бизнес не хватило духу, и я сел в директорское кресло, сижу в нем целый год, и главным достижением считаю, что мы все еще на плаву.

Вот так меня занесло мыслями от разглядывания невинного синяка. Настроение стремительно падало, но тут позвонила Инга. Мне хотелось ее увидеть, после окончания института мы ни разу не встречались. Но она могла только вечером, и я решился на отчаянный шаг, позвонил тете Наташе и практически умолял выбить еще одно место. Я знал, Надькина мать меня любит, и она уступила. Вот так мы с Ингой оказались вместе на банкете. Она знала, куда предстоит идти, потому оделась соответствующе. И честно сказать, глядя, какими взглядами ее провожают мужчины, я испытал что-то сродни гордыне. Ну да, она красива, эффектна, держится уверенно, мы отлично смотримся вместе, хоть и не пара.

Ельцова недовольно стрельнула глазами, как и вторая девушка за нашим столиком. Тоже предсказуемо. Еще и спросила с ехидством, не встречаемся ли мы. Ответить я не успел, Инга, рассмеявшись, сказала:

— Я была влюблена в Макса все институтские годы, но он совершенно не обращал на меня внимания.

— Серьезно? — скривилась Ельцова, я уставился на Ингу, задав тот же вопрос. Она кивнула.

— Была уверена, ты просто делаешь вид, что не понимаешь, потому не навязывалась. Но потом догадалась, что ты, Макс, из тех кто вообще мало что замечает, тебе надо все разжевать и в рот положить. Типичный программист.

Я усмехнулся, сделав глоток воды. Неужели Инга была в меня влюблена? И неужели она права насчет моей недальновидности? Вот и Маринка тоже пыталась все что-то до меня донести, намеки, полунамеки… Неужели сложно прямо сказать? Могли бы избежать многих проблем.

— И до сих пор влюблены? — вернул в реальность голос Ельцовой. — Если да, то вы ему лучше об этом скажите, до Макса до сих пор все долго доходит.

Вот стерва. Плеснуть бы в неё воду, посмотреть, как она будет хлопать глазами, смешно открывая рот, пытаясь отряхнуться. Потом вскочит, побежит в туалет, кидая в мою сторону ругательства. Нет, мелко это. Вода высохнет. То ли дело вино. Но поливать Надьку я не стал, началась торжественная часть, все поздравляли тетю Наташу, говорили банальности, хотя многие от души, она радовалась, как ребенок, краснела, улыбалась. Хорошая она, и в кого Надька такая вредная выросла?

Было скучно, хорошо, что Инга пошла, мы много болтали, вспоминали студенчество, рассказывали, кто чем живет сейчас, жил последние годы. Я уже думал, что так тихо-мирно по-стариковски все и закончится, но вечер тянулся и тянулся. Я пил вино и томился. А потом Инга вдруг шепнула мне на ухо:

— Давай сбежим отсюда, — и рука ее скользнула по моей шее, а потом зарылась в волосах. Может, я и тугодум, но кое-что понимаю совершенно четко. И если это не предложение продолжить вечер в интимной обстановке, убейте меня на месте. Я перевел на нее взгляд: глаза блестят, на пухлых губах соблазнительная улыбка. Я бы даже сказал, многообещающая. А я колебался, сам не знаю, почему. Позавчера вон тискал незнакомую девицу в клубе, а теперь… Да к черту сомнения. Я свободный мужик с репутацией плейбоя, совершенно, кстати, незаслуженной. Телок клеит Гарик, а свечусь с ними везде почему-то я. Вот и выходит, что я девиц пачками в постель укладываю.

— Ну так что? — Инга вопросительно вздернула бровь, я кивнул. Пора уже двигаться дальше, сколько можно, честное слово.

Надя

— Ты не увлекалась вином? — тихо спросил Олег, наклонившись к моему уху. Я только отмахнулась. Четвертый бокал за два часа, тоже мне увлеклась. Мамка счастлива, вечер идет, как надо. Цветами ее вон завалили, папа смотрит влюбленными глазами. Чудо. А мне почему-то маетно. На месте не сидится. Слоняюсь по залу, болтаю со всеми подряд. Я как раз с дядей Вовой и мамой стояла, когда подрулил Макс со своей фанаткой с грудью четвертого размера. Уходить собрался. Его отец тут же губы поджал и Ингу окинул таким взглядом, что стало понятно: она ему не нравится. Надо же, хоть один нормальный мужик в зале кроме Олега. Девушка, кстати, даже смешалась немного.

— Синяк где заработал? — спросил дядя Вова, я стыдливо потупила глаза.

— Защищал девичью честь, — хмыкнул Макс.

— Уверен, что там было что защищать?

Тут я покраснела, хотя понимала, что слова не относятся ко мне напрямую. Макс только глаза закатил, предпочитая не комментировать.

— Завтра вместе пообедаем, — заметил дядя Вова безапелляционно, Макс кивнул.

— Теперь я могу идти?

— Можешь. Только сначала станцуй с Надюшей.

— Чего? — мы сказали это одновременно, я еще глаза вытаращила. Мама разулыбалась.

— Ой, точно, ребята, помните, вы танцевали на новый год, когда были маленькими?

— Вы нас заставляли, — процедила я, делая глоток вина.

— Почему не сделать матери приятное? — посмотрел на меня дядя Вова. — Давайте, один танец, и можешь ехать по своим… — тут он еще раз окинул Ингу взглядом и, не закончив фразу, ушел куда-то. Девушка краснела и злилась, я делала вид, что мне все равно. Хотя было приятно, чего уж там. Зависть плохое чувство, рядом с такой, как Инга, она неизменно возникает. А я обычный человек, и самооценка у меня скачет от «жалкой уродины» до «занебесной красотки» по несколько раз на дню.

Тут заиграла медленная композиция, мама с улыбкой свела наши с Максом руки, и ничего не оставалось, кроме как отдать ей свой бокал. Мы вышли на середину зала, словно пара идиотов. На нас все смотрели, я поймала сочувственный взгляд Олега. Макс прижал меня к себе чересчур резко, практически впечатал.

— Поосторожней, — буркнула я, отстраняясь и поднимая на него глаза. Танцевали мы, как пенсионеры, моя рука на его плече, его на моей талии, вторые руки сжимали, покачивая ими в такт. Макс смотрел куда угодно, только не на меня, и был ощутимо зол. Это радовало, люблю, когда он злится, а я нет. Это вроде маленького выигрыша в нашем бесконечном споре.