Не будите спящую собаку
Шрифт:
«Что ж, я оказался прав!»
В квартире находился, как минимум, один человек, и этот парень ждал именно его. Во всяком случае, думал он о Робе, прокручивая в уме фотографии «клиента», снятые — вот же, мерзавцы! — с его же личного компа, а так же оперативку, выданную на Роберта Хелша тридцати лет отроду. В оперативке он описывался, как физически крепкий и неплохо подготовленный мужчина, не имеющий, впрочем, никаких специальных навыков.
«Значит, до досье егерей они пока не добрались!»
Вообще-то, насколько знал Роб, полк должен был называться егерским-парашютным, но кто-то в военном ведомстве вовремя вспомнил, что егеря-парашютисты являлись спецназом Гитлера, и от этой идеи благоразумно отказались. Так полк и остался просто егерским, и даже номер сохранил, под
Оперативник, находившийся в квартире — а он, как выяснилось, сидел в кресле, справа от входной двери, — скучал. Он был один, сидел в темноте, и длилось это злодейство без малого два часа. Второй хмырь дежурил на улице, спрятавшись в машине с выключенным двигателем.
«Двое? Всего-то!» — но, как известно, черт ловит хвастунов за язык!
Дверь ванной скрипнула, агент встрепенулся и успел сделать две вещи, пока Роб бежал к нему через всю комнату: он вскочил на ноги, изготовившись к бою, и каркнул в микрофон «он здесь!», пытаясь, углядеть Роба на фоне освещенного окна. И это ему тоже удалось. Поэтому вместо того, чтобы тихо и аккуратно отключить сотрудника «Оракула» и заняться без спешки своими делами, пришлось с ним драться, а оперативник оказался здоровым лосем, и подготовка у него была не пустячная. Скорее всего, парень раньше служил в полицейском спецназе. Во всяком случае, рукопашным боем он владел на уровне.
Роб отклонился вправо, уходя от удара в челюсть, парировал предплечьем второй удар, и врезал сам — ногой по коленной чашечке противника. Вернее, он метил в колено, однако оперативник «Оракула» ногу спас, вовремя отступив назад, но вот чего он не предусмотрел, так это того, что, продолжив движение вперед, как делает оступившийся на лестнице человек, Роб отведет в сторону метнувшийся ему навстречу кулак, и ударит сам. Пальцами, сложенными в «клюв». В грудь, чуть ниже яремной выемки. Удар опасный: чуть выше — и противник отходит в мир иной, а так просто больно, да и сила толчка в придачу. Оперативника шатнуло, он всего лишь на мгновение потерял контроль над ситуацией, но Робу большего и не требовалось. Он провел стандартную боевую связку, и в следующее мгновение уже закрывал дверь на засов, позволив потерявшему сознание оперативнику самому падать на пол.
«Так, теперь у меня минут пять-десять, не больше. Дверь ему снаружи не открыть, подкрепление… Ну, вряд ли у них есть кто-то поблизости!»
Роб проверил пульс у лежащего на полу человека, удостоверился, что тот жив и, связав оперативнику руки его же собственной пластиковой стяжкой, быстро обыскал. Улов оказался совсем неплох: револьвер Ругер GP100 калибра.38, пластиковые наручники UZI Flex Cuff, тактический нож той же фирмы, рация с гарнитурой, удостоверение сотрудника «Oracle PI company» и портмоне, которое Роб проверять, пока не стал.
«Еще успеется!» — он прошел в угол, где у него была оборудована рабочая зона. Как ни странно, оперативники «Оракула» сейф, встроенный в письменный стол, еще не открывали, но там, на самом деле, ничего ценного и не хранилось: несколько отсроченных чеков от задолжавших клиентов, золотой перстень — подарок случайно спасенного Робертом бельгийского парашютиста, аттестат зрелости и несколько дипломов и справок об окончании разнообразных профильных курсов. Другое дело сейф, вмурованный в стену за духовкой, легко выдвигаемой на шарнирах вместе с частью кухонного шкафа, стоит только снять его со стопоров, искусно спрятанных в сложных петлях дверок. Вот здесь и лежали вещи, которые Роб на произвол судьбы оставлять не хотел. Во-первых, там он хранил свой зарегистрированный ствол — девятимиллиметровую Беретту 92С. Еще не хватало, чтобы из нее кого-нибудь грохнули, списав потом преступление на владельца ствола. Кроме пистолета, в сейфе лежали документы на право ношения оружия, шведский паспорт на имя Руберта Кальма — Роб получил шведское гражданство в наследство от матери вместе с ее девичьей фамилией, тем более что и родился он тоже в Швеции, — записная книжка и карточка на предъявителя банка «Швейцарский Кредит». Последняя и являлась основной частью «пенсионных накоплений» Роберта, выведенных, благодаря анонимности,
Распихав самое необходимое по карманам, остальное, включая свой рабочий комп, Роб свалил в туристский рюкзак, с которым обычно ездил в отпуск. Туда же перекочевали из шкафа белье и носки на первый случай, черные джинсы, кроссовки, свитер, несколько рубашек, и кожаная куртка. Оставшись доволен своей оперативностью, Роб прислушался к тому, что делается на лестнице, но услышал лишь возню второго оперативника с дверным замком. Мысли через стальную дверь проходили неважно, если просачивались вообще.
«Что ж, как не жаль, пора уходить!» — Роб заскочил еще на кухню, сунул в рюкзак пару ножей, походный термос и флягу армейского образца, вытряхнул туда же обе аптечки, ту, что держал на нижней полке шкафа — для поездок, и вторую — хранившуюся в шкафчике над раковиной в ванной.
«Все!» — Он снова надвинул на левый глаз монокуляр, выглянул в окошко и оглядел окрестности, одновременно прислушиваясь к происходящему и в физическом, и в ментальном диапазонах. Однако здесь все по-прежнему было спокойно, и, выбравшись из окна, Роберт завершил свой дюльфер, менее чем за минуту оказавшись на земле. Собственно, дело было сделано. Второй оперативник сюда, скорее всего, не сунется — будет сторожить дверь. Подкрепление тоже так быстро не приедет, так что оставалось лишь пройти уже знакомым маршрутом до машины и, не привлекая внимания, покинуть район, где его вскоре начнут интенсивно искать. Однако, преодолев около трети пути к машине, Роб неожиданно ощутил сильное беспокойство и, разумеется, сразу же насторожился.
У него уже бывало такое пару раз в жизни. Вот, вроде бы, все в порядке, и для тревоги нет никакой причины, но сердце щемит, и ощущение такое, словно бы легкий озноб. Так он реагировал обычно на изменение ситуации, настолько легкое, неприметное, что чувства если и фиксировали что-то, то скорее подсознательно, на уровне интуиции. И Дар здесь ничем помочь не мог. Роб совершенно не «слышал», например, животных, даже обезьян — самых близких человеку с эволюционной точки зрения. В Африке он однажды чуть не пропустил охотящегося леопарда. То же самое случилось много позже, когда, путешествуя с Дюком вокруг озера Байкал — а это считалось настоящим экстримом — Роб нос к носу столкнулся с волком. Волк, правда, нападать не собирался, но оба они — и Роб, и волк, друг друга прошляпили. Не «слышал» Роб и укуренных или обколовшихся наркоманов, и чуть не попался двум «героям африканского сопротивления», вышедшими поохотиться на «белое мясо», предварительно приняв дозу героина. Во всех этих случаях «чтение мыслей на расстоянии» не помогло, но вот вбитая в подсознание еще в учебке «бдительность» не подвела. Назовите это чутьем, охотничьим инстинктом или интуицией, суть дела не изменится. И сейчас Роб насторожился не зря: ощущение тревоги было знакомое, в прошлом уже испытанное, и ничего хорошего, судя по опыту, не предвещало.
Роб выровнял дыхание и начал аккуратно, чтобы, не дай Бог, не спугнуть противника, присматриваться и прислушиваться, опираясь на обычные человеческие чувства. Шел он все в том же темпе и в том же направлении, но готов был сделать и «что-нибудь эдакое», если обстоятельства припрут. Однако первым поймало чужака обоняние. Роб недаром не курил. Хороший нос, порой, что твой прибор ночного видения. И сейчас, проскальзывая мимо очередной щели между домами, Роб поймал вместе с порывом ветра отзвук табачного дыма, и все сразу же встало на свои места. Наблюдатель шел параллельно его курсу, но по улице. Он все время чуть опережал Роба, дожидаясь его появления в пространстве между домами, и снова забегая вперед. Техника, свидетельствующая о действительно хорошей подготовке, но главное, позволяющая при должной расторопности отследить весь маршрут беглеца ни разу не попавшись ему на глаза. Ну а тот, кто знает, как выглядит машина, и под каким номером она бегает, получает невероятную фору, вплоть до возможности поставить на нее в дальнейшем жучки и маячок.