Не быть волшебником

Степанов Вадим

– Ну да, – поежился Константин, живописно представляя себе эти муки.

– Нет таких у нас, – горько вздохнул черт. – Мы бы и рады, да только не мы все решаем.

– А кто?

– Волшебник, он все здесь придумал. Он и нас придумал. Строгий очень. Чуть что, сразу передумать обратно может.

Костя был сбит с толку: ад, черти, волшебник. И главное, непонятно, как все это связано с ним.

– Так, может, это волшебник меня сюда привел? – предположил он.

– Хм, – задумался черт, – может. Витя иногда приводит гостей. Хотя нет, он

еще вчера уехал. Так что вряд ли он. Да и предупредил бы, что гости могут быть. Обычно мы готовимся.

– Готовитесь?

– Ну да. – Черт стал загибать пальцы. – Расчищаем поляну, накрываем столы, готовим вкусности всякие и какую-нибудь развлекательную программу.

– В аду?

– Ну а что, ад адом, но и нам надо как-то крутиться. Иногда корпоративы проводим или там свадьбы. Правда, бывают и другого рода гости, – усмехнулся черт, – к ним мы готовимся иначе. Этих мы называем воспитанниками. Мы разводим котлы, достаем трезубцы и прочую атрибутику. И наводим ужасы, в воспитательных целях, конечно.

– И все равно не понятно, что я-то тут делаю?

– Есть у меня одна догадка, – сказал черт, – скажи, ты можешь придумать что-нибудь?

– Что придумать? – не понял Костя.

– Ну не знаю, – задумался черт, – стул, например. А то я уже устал стоять.

– А как я его придумаю?

– Ну как, представь себе стул, а лучше кресло. Представь его стоящим рядом со мной. Пусть у него будет цвет и размер. Представь, из какого оно материала. Представь, что это кресло должно находиться в этом мире, на этой траве, окруженное этим воздухом. Можешь?

– Попробую.

Костя совсем не был уверен, что у него что-то получится. Легко сказать, придумай кресло. А вот так, с бухты-барахты, попав среди ночи в ад, в компании с чертом, не так уж просто сосредоточиться. Но это была странная ночь-утро, и Костя решил: почему бы и нет.

Он стал представлять себе кресло, которое он видел в кабинете заведующего детдома. Это было коричневое, потертое, с деревянными ручками кресло, на тонких облезлых ножках. Костя представил, что оно стоит рядом с чертом, потертые ножки кресла утопают в зеленой траве, на него падает сумрачный розовый свет.

И вдруг кресло из его головы действительно оказалось перед чертом.

– Ух ты! – сдавленно воскликнул Костя.

– Ну я так и думал, – спокойно сказал черт.

Он обошел кресло, с разных сторон оглядел, потрогал его, покачал, а после с довольным видом уселся.

– Что это значит? – недоумевал Костя.

– Это значит, – менторским тоном стал объяснять черт, – что ты, мальчик, – волшебник.

– Волшебник?

– Любишь ты переспрашивать. Да, волшебник. Потому что только волшебник может из ничего придумать что-то. Вот как это кресло. Я это понял еще, когда ты меня заставил исчезать. А то возился бы я с тобой.

– Но не очень уж ты испугался. – Костя все еще пребывал в шоке от только что полученной новости. – К тому же ты почти сразу появлялся.

– А это я тоже, кажется, понимаю, – сказал черт. – Мир ведь не твой, и все, что ты здесь делаешь, – временно. Ведь здесь действуют силы создателя, и они вроде как главнее.

Костя смотрел на нагло рассевшегося перед ним черта и пытался в голове уложить информацию. Получалось, что он может что-то делать, пусть и временно. Получалось, что он волшебник, самый настоящий. Получалось, что волшебники существуют на самом деле. И кресло, стоящее перед ним, тому доказательство. Вдруг Костю осенило – кресло! Ведь все, что он делает, здесь временно. Он хотел было предупредить черта, но не успел. Кресло исчезло, заставив черта плюхнуться на траву.

– Мог и сам сообразить, – проворчал черт, поднимаясь с земли.

– Может, я еще что-нибудь сделаю? – предложил Костя. Ему очень хотелось испытать, на что еще он способен.

– Хватит, – ответил черт. – Все равно это бессмысленно и временно. Мир-то не твой. А ну еще хозяин вернется, будет нам сею-вею.

– Но ты сказал, что вы, черти, слушаетесь волшебника.

– Начинается, – усмехнулся черт, – только власть почувствовал, сразу давай права качать. Нет уж, дорогой, мы подчиняемся нашему волшебнику, который нас создал. А ты – лимита, дуй обратно, ад – он не резиновый.

– Послушайте, – решил зайти с другой стороны Костя, – неужели вам не хотелось ничего изменить в здешних местах? Неужели вам все нравится в существующих порядках? Нравится готовить и убирать, пока грешники совершенно незаслуженно, с моей точки зрения, отдыхают в чудесном мире?

Черт опустил глаза и стал копытом поднимать траву, которую примял только что, упав с кресла. Он думал, что-то прикидывал.

– А с другой стороны, – вслух стал размышлять черт, – по уставу мы должны подчиняться волшебнику. А то, что прецедентов не было, это еще ничего не значит. – Он поднял глаза на Константина и спросил: – А ты готов взять на себя ответственность?

– Конечно! – Костя был готов на все, лишь бы почувствовать себя снова волшебником.

Начать они решили с одного из ближайших домов.

– Здесь живет лесник, – стал рассказывать черт, подведя подростка к окну дома. – Мужик, в общем, не то чтобы плохой, но уж очень психованный. Однажды застукал жену с другим, ну и, недолго думая, шлепнул обоих из ружья. А потом запил. Долго пил. А потом решил, что скучно ему вот так пить, наедине со своей бедой, и пошел в ближайшую деревню и там еще троих приговорил.

– Кошмар. – Костя осторожно разглядывал лесника через окно дома. – А что он там делает?

Черт заглянул в окно и ответил:

– Сериал смотрит, пиво пьет. Обычное дело.

– Ничего себе. А что, совесть его не мучает?

– Мучает, – уверенно сказал черт, – мы ее ежегодно выписываем, она приходит сюда и мучает. Знаешь, бывало, станет над ним и целый день не уходит. Но, правда, она занятая дама, ей еще многих надо обойти, поэтому особого эффекта достигнуть не получается.

– Так, может, мы сами попробуем его достигнуть?