(не) читайте, это – для ёжиков!
Шрифт:
– Как бы то ни было. Точно ещё ничего не известно, только то, что, проходя испытания, избранниицы даже не будут знать, в чём именно их испытывают. Принцепс пришёл в ярость, когда об этом услышал. Но Мудрые уверили, если невеста из расы хомосов, которую он избрал для себя, действительно достойна и отмечена богами, она без труда справится с испытаниями. Тогда её право считаться избранной не посмеет оспорить никто. Уоссва и его сторонники поклялись склонить голову перед победительницей, кем бы она ни была. И в конце концов принцепс согласился, заявив, что нисколько не сомневается в победе Дейни. И, если честно,- Ээрикки устремил на меня взгляд, в котором странно смешались насмешка и боль,- в этом ничуть не сомневаюсь и я.
– Это – весьма неприятная ситуация,- подала голос Векеса.- Не только Дейни не хочет проходить испытания! Я и, уверена, Субира тоже... До сих пор Дейни действительно была впереди нас всех, но если сейчас она... Это изменение условий ужасно!
Она в отчаянии всплеснула руками. Конан, словно очнувшись от оцепенения, обнял её за плечи и привлёк к себе. Та только всхлипнула.
– Понимаю...- пробормотала я.- Пока что я остаюсь фавориткой отбора. Но, если сойду с дистанции, ею может стать любая из вас...
– Прости, Дейни...- снова всхлипнула Векеса.- То, что я сказала, было эгоистично...
– Мне нужно подумать... Хочу побыть одна.
Векеса вытерла слёзы и, отлепившись от Конана, обняла меня.
– Увидимся завтра, хомос,- и заторопилась к двери.
Так и не произнёсший ни слова ликтор, поклонился и заскользил вслед за ней. Ээрикки смерил меня страдальческим взглядом, прошептал "Прости" и устремился было за ними, но я его окликнула:
– Сарторий!
Он остановился. Я подождала, пока за Конаном и Векесой закроется дверь.
– Это правда? То, что говорит о тебе Векеса, в чём подозревает Гилберт…
– Откуда мне знать, о чём шепчутся за моей спиной?- яростно перебил он.
Я подошла ближе.
– Что произошло в храме?
Он отвёл глаза.
– Не хочешь говорить – не надо!- разозлилась я.- Надоели смены твоего настроения, непонятные намёки и обиды...
Ээрикки вдруг развернулся и в мгновение ока оказался возле меня. Так и не успела придумать, чем закончить фразу... Руки с острыми коготками обхватили моё лицо, а губы горячо прижались к моим. И я не отстранилась... Может, потому, что была слишком ошарашена. А, может, потому, что в глубине души ждала именно этого... Губы Ээрикки оторвались от моих, но лицо оставалось очень близко, пальцы легко поглаживали мою кожу.
– Вот что произошло в храме, Дейни. Твоё беспамятство чуть не свело меня с ума. Всё было так, словно...- он запнулся.- И вдруг ты ничего не помнишь! Совсем ничего...
– Каннабис...- пробормотала я.- Поэтому ты спрашивал, как он действует...
Ээрикки вымученно улыбнулся.
– Хотел узнать, была ли в твоём поцелуе хотя бы тень икренности... Но вопрос мучает меня до сих пор. Ответ на него я так и не нашёл...
Его взгляд стал пытливым, и я, не выдержав, опустила глаза.
– Не знаю, что тебе сказать...
Он тотчас убрал руки от моего лица и отстранился.
– Понимаю...
– Нет!- поспешно выпалила я.- Дело не в этом! Точнее... ещё совсем недавно я и не подозревала о существовании вашей расы. Даже не привыкла к тебе в обличье эринацеуса....
– Поэтому я всегда прихожу в этом облике,- прошептал Ээрикки.
– Да! Я знаю... Но всё это по-прежнему непривычно...- под горячим взглядом Ээрикки я смутилась окончательно.
Как объяснить ему, что мне просто нужно привыкнуть? Что Векеса права, и до недавнего времени я действительно видела в нём "диковинного зверька"? Но последние события, история с двумя враждующими семействами, скорбь Тобы, искренняя страсть Уоссвы, казалось бы не способного ни на какие благородные чувства, признания Гилберта и теперь поведение самого Ээрикки, показали, насколько эта "диковинная" раса похожа на мою...
– Я не имею права что-то от тебя требовать,- глухо проговорил Ээрикки.- И так переступил всё дозволенные границы. Ты – избранница моего доминуса, но... клянусь ядовитыми тварями Бездны! – лучше не видеть тебя совсем, чем его примой доминой!
– Поэтому ты готов на всё, чтобы я вернулась в мой мир?
– Да. Знаю, я обещал тебя вернуть. Но, не будь ты его избранницей, попросил бы остаться... со мной. На самом деле, какое значение имеет, испытываешь ли ты ко мне хотя бы тень того, что испытываю к тебе я? Может, считая, что ты ко мне равнодушна, будет легче смириться с твоим уходом из нашего мира...
– Значит, по-прежнему собираешься вернуть меня домой?
– А разве есть выбор?- усмехнулся Ээрикки.- И потом, вздумай я нарушить обещание, ты ведь мне не простишь...
Растерянная, я смотрела, как он направляется к двери. Лихорадочно пыталась придумать, что сказать, но мысли устроили в голове беспорядочные "тараканьи бега", и пока ни одна не пришла к финишу. Лишь когда сарторий коснулся ручки двери, все мысли куда-то унеслись, осталась единственная:
– Ээрикки! Ты ведь ещё придёшь?
Он обернулся, в глазах мелькнуло испытующее выражение, уже не раз появлявшееся у него в последнее время.
– Ты этого хочешь?
– Да.
По его губам скользнула улыбка.
– Спокойной ночи, Дейни,- и, распахнув дверь, шагнул за порог.
Глава 21
За остаток ночи я так и не сомкнула глаз, а день проходил, как во сне. Новость об отсрочке и изменениях в проведении испытаниий распространилась со скоростью эпидемии. Векеса, поддерживавшая отношения с Ифэ и Каисой, сообщила, что большинство избранниц изменение обрадовало – лучше одно испытание, состоящее из пяти частей, чем пять отдельных. Но дева-кошка была на грани отчаяния. И кажется, теперь переживала за всех, начиная с себя и заканчивая принцепсом. Какое-то время я терепеливо выслушивала, как она просчитывает возможные "сценарии" дальнейшего развития событий – если победит она, если примой доминой станет Тофа или Дакари, если я вернусь в мой мир, и если не вернусь... – но в конце концов не выдержала и сказала, что хочу побыть одна. Конечно, "одиночество" включало в себя ово и ши, с которыми мы изобрели новую забаву: "хор" поющих стрекоз. Ши поймали их не меньше двух десятков. Разбившись на группы, мы под началом Тайта и Туэ, показавших немалые дирижёрские способности, "извлекали" пение из стрекоз под аккомпанемент дудочки Тайта – Баако согласился вернуть её на время "репетиции". Любимица эльфика была избавлена от нелёгкой участи музыкального инструмента и расположилась в "зрительской ложе" – на столе, перед листиком с капелькой цветочного нектара. Поначалу "концерт" был устрашающим нагромождением звуков, способным "затмить" выступление любой бездарной звездульки, которыми так богата российская эстрада. Но потом я предложила сменить репертуар с местной мелодии, неузнаваемой в нашем исполнении, на "I'm feeling good"[1], под которую однажды танцевала бурлеск. Спела первый куплет несколько раз, и дело пошло чуть лучше.
Распевая и музицируя, не сразу призналась себе, что время от времени поглядываю на дверь, так и ожидая, что она откроется, и на пороге появится Ээрикки. Но сарторий не появлялся. Вместо него заявились Векеса и Субира, маявшиеся от неизвестности и скуки и решившие, что "подруга-хомос" их обязательно развлечёт.
– К теме о "диковинных зверьках",- буркнула я.
Разумеется, обе девы тотчас пожелали стать членами нашей импровизированной труппы, получили инструктаж и по одной поющей стрекозе в руки. Репетиция продолжалась ещё около часа. Недовольный "успехами" Тайт потребовал, чтобы я потихоньку напевала мелодию постоянно, отвесил подзатыльник Туэ, пропустившему вступление, и мы начали заново. На удивление стройно добрались до середины, когда дверь отворилась, впустив в комнату... Гилберта. Ещё ни разу не видела на круглом личике принцепса такой растерянности. Взгляд голубых глаз скользнул по обеим избранницам, поглаживавших брюшки поющих стрекоз, по смущённому Туэ, раздражённо нахмурившемуся Тайту, ши, сжимавших в ручонках свои живые "инструменты", и наконец остановился на мне.